Единственные ворота замка были распахнуты настежь, и небольшой отряд проехал мимо выстроившихся вдоль мощёной дороги снаряжённых в начищенные латы и кольчуги стражников с алебардами в руках.
Статный и красивый герцог Арлейский, одетый в сверкающую серебряную броню с золотой отделкой, спешился и, распространяя вокруг себя сияние, подошёл к преклонившему колено начальнику стражи Галлу.
— Приветствую, друг мой, встань, — воин повиновался, и Талейн, указав в сторону повозки с клеткой, приказал. — Лично проследи, чтобы пленницу доставили в подземелье и заковали в цепи. И… Чтобы никаких происшествий, Галл.
— Слушаюсь, Ваша Светлость, — кивнул тот.
Но герцог уже заворожённо смотрел на приближающуюся леди Амареллу в кружевном нежно-розовом платье, поверх которого развевалась фиолетовая накидка. Время словно остановилось для него, и пока она медленно шла ему навстречу, Талейн хотел только одного — прижать её к своему сердцу и больше никогда не отпускать.
Как же неотразимо прекрасна она была!
За всё последнее время не прошло ни часа, чтобы герцог не вспоминал о своём сокровище. Как мог он не влюбиться в эту невероятно чувственную ослепительную девушку, чарующий голос которой сейчас звучал не только в его ушах, но и в сердце.
И герцог, глядя в прекрасные затуманившиеся голубые глаза своей жены, наклонился и прильнул к её алым губам.
Сзади раздался ироничный хриплый смех, заставив Талейна вздрогнуть и оторваться от очаровательных уст своей возлюбленной.
Его взгляд упал на лицо Тёмной адептки, которая, стоя на коленях, исцарапанными руками хваталась за прутья клетки. Неожиданно пришла в голову мысль, что она была бы красивой, если бы не странная безумная улыбка на бледном лице и опухшие красные веки.
В этот раз что-то всё же показалось герцогу неестественным в её пустом бездумном взгляде. Он инстинктивно почувствовал исходящую от пленницы угрозу, и, внимая голосу разума, выступил вперёд, заслоняя Амареллу своей мощной фигурой.
— Завяжите ей рот и глаза. Удвойте охрану! — хрипло, не узнавая собственный голос, приказал Талейн.
Адептка подняла руки, и лицо её исказилось злорадной ухмылкой.
— Кто это, мой герцог? — раздался дрожащий голос его жены.
Отвернувшись от проехавшей повозки, он обернулся к златовласой красавице.
— Одна из Тёмных сестёр. Пусть она тебя не волнует, любимая. Она под надёжной охраной.
Побледневшая от ужаса Амарелла прошептала едва слышно:
— У меня плохое предчувствие…
Осторожно спускаясь в темноте по влажным ступеням, Талейн следовал за Галлом молча. Он должен был убедиться, что пленница мертва, как утверждал его верный слуга.
Как же ей удалось покончить с собой, несмотря на связанные руки?
Всё это было очень странным, и герцог никак не мог отделаться от какого-то зловещего ощущения беды.
Видя его напряжение, Галл тихо произнёс:
— Успокойтесь, милорд. Ведьма действительно мертва.
— Это — не ведьма, мой друг. И она что-то несёт в себе. Я чувствую…
Странный шум, доносившийся снизу, прервал его размышления…
До Талейна долетел странный хриплый клёкот и растаял в воздухе, неприятно царапнув по нервам.
Перехватив фонарь у Галла, герцог в несколько прыжков достиг подножия лестницы и бросился в проход налево. Там он увидел тело рыцаря, распростёртое в луже крови. Погибший лежал лицом вниз возле двери. Ярко-рыжие волосы разметались по грязному полу.
Тот самый мальчишка!
Талейн схватился за рукоять меча, вытащил его из ножен и сделал шаг вперёд.
Зарешеченная дверь в тёмную комнату была приоткрыта, и ему предстала страшная картина: весь пол был залит кровью, скорченные бездыханные тела жертв лежали в самых разных позах.
Герцога замутило от обрушившегося на него тяжёлого запаха крови и выпотрошенных внутренностей. На секунду окружающий мир померк, а когда он очнулся, то почувствовал, как в шею впиваются раскалённые иглы.
Сзади раздался ужасающий крик Галла, но Талейн не мог сдвинуться с места. Острая боль молнией пронзила позвоночник и, зарычав от боли, он упал на колени. Ледяные пальцы разжались сами собой, и меч выпал из онемевшей руки, звонко ударившись о каменные плиты.
Низкий хриплый голос послышался из глубины комнаты:
— Можешь называть меня Госпожой. Твоё тело и душа теперь принадлежат мне.
— Никогда! Если ты тронешь Ама… — прохрипел герцог Арлейский и тут же задохнулся от сжавшей горло холодной удавки.
— Ты сам заберёшь её жизнь, после того, как я дам тебе имя…