Мама присела на краешек кровати и начала, через одеяло, гладить мои ноги.
- Прости меня. Ты права. Во всем права. Но так уж случилось, и Алина забеременела. А ты - единственная, кто может спасти этого малыша, - захотелось закричать, что не единственная, а крайняя и никому не нужная. Та, кем можно пожертвовать. Та, на которую всем наплевать. Но промолчала, продолжая неподвижно лежать и слушать. - Сашенька, я знаю, ты сделаешь правильный выбор. Ты очень похожа на Марию Константиновну. Подумай, как бы она поступила в этой ситуации? И извини меня, но я всегда чувствовала себя просто инкубатором, который по приказу выносил её ребенка. Смотря на тебя, я видела её и считала, что меня обманули. Извини. Я не думала, о там как тебе было тяжело. Прости, если сможешь.
Дверь закрылась и я вздохнула. И только тогда поняла, что почти не дышала во время этой покаятельной речи. Неужели она думает, что скажет прости, и я всё брошу и потащусь на другой конец галактики, пока они тут будут развлекаться и радоваться жизни?!
Потом мысли свернули на другую дорожку. Могла ли бабушка быть на самом деле быть моей мамой? Нет. Я в это не верю. Она бы меня не обманула. А сходство? Так я очень похожа на папу. А он, в свою очередь, на бабушку. Как бы я хотела, чтобы она оказалась сейчас рядом! Мне так плохо. Плохо и одиноко. За что они так со мной? Чем я заслужила такое отношение? Уткнувшись поплотнее в подушку, завыла, как раненное животное. Мне никогда не было так больно. Но меня никогда так и не обижали.
Бабушка! Забери меня к себе. Я здесь никому не нужна.
Моё тело содрогалось от беззвучного плача. В голове же всё раскладывалось по полочкам. Я знаю, как бабуля бы поступила. Но и знаю, как правильно. А еще знаю, что никогда себе не прощу, что могла спасти и ничего не сделала. У меня впереди ещё долгая жизнь и мучить себя следующие сто лет чувством вины, не хотелось. Уж лучше пусть они мучаются. А я? Я выживу, и всё у меня будет хорошо. Даже не так. У меня всё будет отлично!!! Я справлюсь. А потом уйду.
Приняв решение, я успокоилась и наконец-то смогла заснуть и проспала. За все годы учебы такого не было ни разу. Было бы очень обидно потерять работу в первый же день, из-за опоздания. Но так как я туда уже не собираюсь, то и терять мне нечего.
Потянувшись, вскочила с кровати и, как была в пижаме, отправилась умываться, а потом на кухню. Там меня ждала картинка счастливого семейного завтрака. Аля и Денис кормили друг друга с ложечки моим тортом. Мама же умильно наблюдала за этой идеалистической картинкой. А потом они заметили меня в проеме двери и тут же их счастливые лица вмиг померкли. Я же, молча, налила себе чашку кофе и, взяв последний кусочек торта, как ни в чём не бывало, села за стол. Семейство следило за каждым моим движением, как кролик за удавом. В каждом их взгляде читались беспокойство, паника и вопрос. Но я не собиралась их удовлетворять. Хотят узнать какое я приняла решение, пусть спросят.
Я закончила завтрак, а они всё не находили в себе храбрости задать так интересующий их вопрос. Хотят мучиться от неизвестности дольше? Так это их личное дело. Уже в коридоре услышала тихое.
- Алекса?
Повторять одно и то же в сотый раз не стала, обернувшись, взглянула на мать, вопросительно приподняв бровь.
- Извини.
Это всё, на что её хватило. Опустив взгляд, она вернулась на кухню, а я пошла к себе в комнату. Я уже почти оделась, когда услышала неуверенный стук в дверь. Открыла. Там стояла моя сестричка, прижавшись к своему ненаглядному и смотрела на меня глазами побитой собаки. Как меня от всего этого тошнит! От них всех тошнит!!!
- Что?
Получилось несколько грубее, чем хотелось.
- Мама плачет, - тихо проскулила Аля. Они что, опять пытаются давить на жалость?
- Хочешь сказать, что из-за меня? - спросила зло в ответ. На что сестра также расплакалась и убежала в глубь квартиры. М-да и это взрослая женщина, которая собирается стать матерью. А ее муженёк остался стоять и сверлит меня злым взглядом. В отличие от кисейных дам, проживающих в этой квартире, на меня он не действует. Да и сама умею это делать ничуть не хуже. Посмотрим, кого из нас на дольше хватит.