Наконец-то отпустили. Алина освободилась гораздо раньше. Но моё семейство не ушло. Все остались ждать меня и результатов тестирования. Но, нам, к всеобщему огорчению, сообщили, что озвучат только завтра, в десять утра. В десять, так в десять. Всё что могла - сделала. Больше от меня ничего не зависит. Сейчас же хочу доползти до кровати и завалиться спать. Сказывается «весёлая», бессонная ночь и напряжённый день. Никто из родных меня ни о чём не спрашивал. И это было правильно на их месте. Я, как бомба замедленного действия, сейчас могла взорваться от любого некорректного действия или слова.
В десять утра, мы все дружно сидели в кабинете профессора Самойленко. Начал он с того, что долго и нудно читал нотации Алине и Денису. О недопустимости незапланированной беременности. Об ответственности граждан перед конфедерацией. Рассказывал, для чего создан центр планирования семьи. О безответственности некоторых индивидуумов перед обществом и будущими поколениями. Хоть это и были прописные истины, известные всем чуть ли не с пеленок, но моим родственничкам не помешает их послушать ещё пару раз. А то до них всё ещё не доходит. Это если судить по их действиям. Но мне-то, зачем все это выслушивать? Я и так со всем вышесказанным согласна! Не могли им вчера мозги промыть?
Откинувшись на спинку кожаного кресла, прикрыла глаза и, под монотонное гундение, задремала. Поняла это только тогда, когда Алина толкнула меня локтем в бок. Чувствительно так толкнула.
- Александра, вы уверены в своем решении? Надеюсь, вы понимаете, что отказываетесь от перспективной работы в лучшем исследовательском институте конфедерации? Многие мечтают получить там место. Вам невероятно повезло и второго шанса получить такую работу не будет.
Он повторял все мои мысли и слова, которые всего два дня назад высказывала маме. И одно дело, когда я их произносила сама, и другое, когда они звучат со стороны. В душе поднялась волна протеста. Ради чего отказываюсь от всего? Посмотрела на сестру. В ее глазах испуг. Боится, что передумаю? Правильно боится. Искушение отказаться от своего решения очень большое. Вот если бы пришлось отказаться от всего ради бабушки, я бы, не задумываясь, это сделала. Знаю, что и она бы так поступила. Ради любого из нас. Но вот пошевелился бы кто-то, из сидящих тут, ради меня или моих проблем? В этом я не уверена.
Из вихря тяжёлых мыслей меня выдернула рука, которая легла на плечо. От неожиданности вздрогнула и посмотрела назад. Мама. В глазах печаль, на губах улыбка.
- Мы примем любое твоё решение.
Примут. Как же. Так я и поверила. Да меня до конца жизни клевать будут, если откажусь. И про долг перед семьёй вспомнят и про то, как бы поступила бабушка. Всю жизнь будут попрекать. Но это всё ничто. Вполне можно пережить. А вот смогу ли я себя простить сама, если не помогу? Пусть и ценой своей карьеры. Вряд ли.
- Да, уверена.
С двух сторон сразу же раздались облегченные вздохи.
- А вот я не уверен, что смогу себе простить, если позволю талантливому молодому ученому загубить свою жизнь, - мы все уставились на профессора. Честно говоря, внутри затрепетала надежда. А вдруг... Пусть он мне не разрешит это сделать. Тогда меня никто ни в чем не сможет попрекнуть, и я продолжу любимое дело. - Вы ещё очень молоды, поэтому действуете на эмоциях. В вашем возрасте еще такое бывает. А вот вашу мать я не понимаю, - говоря это, пожилой мужчина с упреком посмотрел на мою маму. Та, в ответ, опустила взгляд в пол, но промолчала. - Этой ночью я познакомился с вашими исследованиями. Великолепные результаты! Вы многого достигли, для своего возраста.
- Спасибо, - было очень приятно, что кто-то, пусть и посторонний, оценил мою работу. Улыбнулась. Не так часто меня хвалят. А про то, что это никогда не делает семья, вообще молчу. Но нельзя всю славу забирать себе. Всё же я её ещё не заслужила. В чём честно призналась. - Это не только моя заслуга, даже не столько моя заслуга, как моей бабушки. Это её разработки. Я же только продолжатель её идей.