Уже подходя к конференц-залу, полковник сделал вызов. Но на него никто не ответил. Неужели ей опять стало плохо или она заснула. Надо будет на несколько дней, засадить всех этих головастых бездельников, для разработки более действенного блокатора для ее паразита. Второй вызов он сделал дежурному по базе.
- Фролову ко мне.
- Так ее нет.
- Как нет? - нахмурившись, Захаров холодно посмотрел на Самойлова. И этот взгляд не обещал сержанту ничего хорошего. - Куда она делась?
- Покинула базу. Фиц Олдрик, самолично вылетел вместе с ней на хелликоиде еще несколько часов назад. Вскоре он вернулся. Один.
- Почему не доложили? - зло сверля взглядом подчиненного, полковник начал перебирать в голове возможные последствия произошедшего, а также его причины.
- Так у вас тогда была пресс-конференция с журналистами, а после нее вы запретили вас беспокоить.
Действительно, запретил. Отвлекать его можно было только в случае нападения, катастрофы или конца света. Что же могло послужить причиной, столь неожиданному поступку Олдрика? Возможно, жирдяй просто пожалел девчонку и повез ее в селение, чтобы она поела и отдохнула. Скривившись от своих неуместных мыслей, полковник остановился посреди коридора, так и не дойдя до конференц-зала. Как же, этот пожалеет. Примерно так же, как и удав кролика. Он что-то задумал. Знать бы еще что именно и может ли это помешать его дальнейшим планам. Возможно, он просто ищет подход к Фроловой, чтобы выведать у нее какие-то сведения. Вполне возможно.
От этих мыслей, Захарова отвлек новый сигнал с коммуникатора.
- Полковник, уже все собрались и ждут только вас.
- Иду.
Откладывать подписание договора, нельзя. С генетиком, да и с Олдриком также, он разберется чуть позже, когда все документы будут подписаны и заверены.
- Самойлов, докладывайте мне, если Олдрик опять захочет покинуть базу.
- Слушаюсь, полковник.
Переступая порог конференц-зала, мужчина окинул всех присутствующих строгим взглядом, не оставив без внимания ни журналистов, ни представителей по делам колоний (среди которых, почему-то не оказалось Фиц Олдрика), ни самих колонистов. Все в сборе. Значит, можно начинать.
Не менее получаса Захаров рассказывал о выгоде для обоих сторон от будущего сотрудничества. Делая ударение на том, что это, в первую очередь необходимо самим аборигенам. Последние же, в благодарность, должны приложить максимум усилий, чтобы поддержать ресурсами свою праматерь. Он рассказывал, насколько легче станет жить местному населению. Их же приобщат к благам цивилизации! Еще он делился планами будущего развития добывающей промышленности в этом мире и металлургического комплекса.
Все это делалось не для того, чтобы местные дикари поняли как им повезло. Все это говорилось на публику, так как журналисты не только записывали его выступление, но и вели прямой эфир.
Закончив с этой частью представления, Захаров перешел к следующей. А именно, он начал перечислять условия будущего договора, зачитывая основные пункты вслух. Время от времени поглядывая на представителей селений, он удовлетворенно отмечал их пассивность и апатичность. В этом состоянии они подпишут все, что он им подсунет. И это не могло не радовать.
Присутствующие в зале журналисты, могли только следить и фиксировать все происходящее. Вопросы, они смогут задавать в конце, когда все будет закончено. Но не сейчас. Правда, это касалось только их, но никак не представителей по защите прав колонистов. Те могли начать вмешиваться, если решат что хоть один из пунктов, ущемляет права обитателей этого, еще недавно забытого всеми, мира. Но они молчали (не зря же он с каждым из них заранее провел предварительную беседу), только пробегая взглядом по строкам соглашения. В том, что им не к чему будет там придраться, даже если бы они захотели, полковник был уверен на девяносто девять процентов. Юрист, составляющий документацию, был одним из лучших в конфедерации. Нет, не так, он был именно самым лучшим. Но один процент всегда оставался.