– Тогда выпьем за наше долгое и взаимовыгодное сотрудничество! А то засиделся я здесь…
========== Глава седьмая. Наш Ворстаг - бабник! ==========
Ворстаг, в отличие от Свена, пунктуален не был. Я, как обычно, проснулась на рассвете, умылась, позавтракала в зале около остывшего за ночь очага, а наёмник не спешил сопровождать меня в странствиях. Может, зря ему вчера отсыпала тридцать септимов задатка?
Жена трактирщика, Фрабби, неторопливо подметала пол пустого зала таверны и негромко напевала себе под нос.
– Если ждёшь этого оболтуса Ворстага, то напрасно, – обернувшись ко мне, произнесла она. Голос у неё был тонкий, неприятный, дребезжащий, с хрипотцой, типичной для женщин старшего возраста.
– Почему? – я догадывалась, что ввязалась в скверную авантюру, но пока не понимала, где просчиталась.
– Он раньше полудня никогда не просыпается. Хорошо, если к обеду зенки протрёт.
Я промолчала, поджав губы. В груди поселилось неприятное раздражение.
– Его комната слева, вторая дверь, – продолжила Фрабби. – Можешь попробовать его разбудить.
Решительно поднявшись с места, я направилась к цели. Нельзя терять драгоценное время, торча в городе, где в любую минуту в мою спину могут воткнуть кинжал, и в тёмных углах плетутся странные заговоры.
Коридор привёл к резной металлической двери. Я постучала трижды и отшибла костяшки пальцев.
Заспанный Ворстаг вскоре возник в дверях; дух его перегара был силён, почти как у Бренуина. Наёмник стоял передо мной в исподнем, ничуть этого не стесняясь, и почесывал живот.
– Доброе утро, – зевнул он, глядя на моё пунцовое то ли от злости, то ли от смущения лицо.
– Уже утро! – я буравила его взглядом.
– И чего?
«Действительно, чего это я?» – пролетело в голове, пока я пыталась не пялиться на его мохнатую грудь, вставшую стеной на уровне глаз.
– Нам пора идти за можжевельником!
– Погоди пару минут, – он захлопнул дверь перед моим носом, и некоторое время я без интереса разглядывала висящий на стене светильник, сделанный из козьего рога.
Наёмник вышел, как и обещал, через пару минут в полной амуниции со стальным боевым топором за поясом и мешком за спиной. Он запер дверь на ключ, но свернул не в сторону зала, а в небольшой закуток дальше по коридору, откуда настойчиво лезли в нос характерные запахи нечистот. Там находился один из нужников для постояльцев. Как потом узнала, под Маркартом протекают несколько подземных рек, и, выдолбленные в полу некоторых домов, дыры образуют своего рода канализацию.
– Подожди меня в зале, – буркнул Ворстаг и передал мне свой вещевой мешок.
Я, давя в себе очередной приступ негодования, вернулась к камину, который уже растапливал сын управителей трактира. Фрабби и Клепп, как мне вчера рассказал Ворстаг, не были владельцами «Серебряной крови», их назначили на работу сюда могущественные люди из одноименного нордского клана по сути управлявшего Маркартом.
Когда наёмник появился в зале, он с невозмутимым видом заказал у Фрабби отбивную с картошкой, напрочь игнорируя назревающую у меня истерику.
– Голодный мужик – злой мужик! – с философствующим видом изрёк Ворстаг. – А голодный наёмник – это мёртвый наниматель.
– Мне кажется, или ты мне угрожаешь? – напряглась я.
– Джулия Октавия, будь чуть проще. Не собираюсь я тебя убивать! Тем более, если ты оплатишь мой завтрак!
Стиснув зубы и удерживая себя от ругательств, я потянулась к кошельку, который становился всё тоньше.
Выбрались за ворота Маркарта мы как раз к обеду. Мне было ясно, как этот солнечный осенний день, что поездка в Фолкрит сегодня отменяется и придётся ещё целый день торчать в Пределе, опасаясь за свою жизнь.
За конюшнями Маркарта лежали фермерские угодья и мельницы, но урожай здесь, в горах, выглядел более скудным, нежели на просторах владения Вайтран. Крестьяне неустанно окучивали хлипкие картофельные кустики, торчащие на грядках ровными рядами. Под ногами деловито паслись куры, выискивая что-нибудь съедобное в траве, растущей вдоль дороги. Одну пеструшку я едва не пнула ногой, птица оскорблёно раскудахталась, а мне вслед раздался недовольный, если не сказать озлобленный, крик фермера:
– Смотри куда прёшь, дура!
Ворстаг впервые встал на мою защиту, коротко отправив мужика по всем известному маршруту. Я уважительно кивнула наёмнику, а тот подмигнул в ответ.
Мы направились к каменному мосту над широкой горной рекой со стремительным течением. Острые камни разрезали поток на множество мелких ручейков, которые вскоре вновь сливались воедино. Дорогу впереди обступали крутые склоны, на которых росли целые можжевеловые леса. Я принялась набирать ягоды прямо в рюкзак, а Ворстаг присел на пень, достал из своего мешка небольшой точильный камень и принялся чиркать им по стальному лезвию боевого топора.
– Ворстаг, а ты сможешь найти и убить краба? – я задала вопрос, волнующий меня вот уже второй день подряд.
– Грязевого? – он перестал точить топор и с любопытством на меня взглянул. – Ты для этого меня наняла?
Я кивнула.
– Мне нужны их клешни, а я…
– Погоди-ка! – наёмник прыснул со смеху. – Не ты ли вчера вечером рассказывала, что ты маг и можешь людей превращать в кур?!
– У меня, как бы это сказать… Фобия. Если ты знаешь такое слово, конечно, – признаваться в собственных слабостях всегда неприятно, особенно, когда напротив сидит мужик с топором и хохочет так громко, что может накликать ещё большие беды.
– Знаю, – поутих Ворстаг, отмахнувшись. – Сейчас будут тебе крабы!
Он встал и направился к берегу реки. Я проводила наёмника взглядом и вернулась к можжевеловым ягодам, попутно обдирая и растущий под ногами горноцвет. Может быть, когда-нибудь и сама буду варить зелья из его цветов.
– Эй, Джулия! – громкий призывный крик Ворстага выдернул из мечтаний о собственной алхимической лаборатории. – Такой краб?
Он тащил в руках это. Серое, похожее на овальный мокрый камень, чудище о восьми растопыренных ногах и острых клешнях. Глаза и мандибулы угрожающе шевелились, тянулись ко мне. Я не выдержала накатившего на меня ужаса и заорала в голос:
– Убей! Немедленно убей эту тварь!
Я спаслась от этой мерзопакостной нечисти в кроне одного из можжевельников, запрыгнув на тонкую ветку, и до крови ободрала руки. Деревце опасно накренилось вбок под моим весом.
– Гляди, какой милый! – сюсюкался с грязевым крабом Ворстаг, вертя его в руках.
– Он не милый! – кричала я с ветки. – Это опасная, жуткая тварь!
– Не думаю… Ай! Сука! – наёмник получил по заслугам, а я доказательство своей незыблемой правоты.
Оглашая всю округу громким матом, Ворстаг скакал по дороге и размахивал крабом, клешнёй зацепившимся за ладонь. Затем он выудил свободной рукой свой топор и несколько раз приложил тому по панцирю обухом. Краб отвалился, но клешня осталась висеть на руке наёмника, застыв в мёртвой хватке.
– Говорила же… Настоящие монстры! – сказала я, осторожно спускаясь с можжевельника.
У Ворстага слёзы на глазах выступили – клешня вцепилась в руку между большим и указательным пальцами.
Я аккуратно освободила его ладонь от клешни, и, сделав глубокий вдох, призвала исцеляющий свет на кровоточащую ранку.
– Это что? Целительные чары? – удивился Ворстаг. – Значит, ты не врала, что маг?
Оставив это замечание без ответа, напутственно выдала:
– Больше не играй с грязекрабами. Они коварные, хитрые твари.
***
Ранним утром четвёртого числа месяца Огня Очага мы с Ворстагом покинули Маркарт.
Я с явным неудовольствием взобралась на повозку. Напротив нас разместилась троица беженцев – двое мужчин и одна молодая женщина в драных обносках. Не знаю, кто источал более «приятный» запах – похмельный в очередной раз Ворстаг или немытые нищие, которые, судя по всему, ночевали в конюшне. И где они только денег на повозку взяли? Лично я разорилась на целую сотню, чтобы оплатить места для себя и Ворстага, в очередной раз отметив, что мои финансы стремительно утекали из карманов. Вся надежда была на Фолкрит и крабов.