– Давным-давно в этом форте располагалось святилище Вермины, а её прислужники звали это место Храмом Призывателей Ночи. С тех пор прошло несколько десятков лет.
– И ты жил здесь в то время? – я с интересом слушала рассказ жреца и одновременно любовалась северным сиянием, поэтому, конечно, мне не хватило сноровки, чтобы устоять на крутом подъёме. Я наступила на ледяную корку, скрытую выпавшим снегом и поехала вниз, сгребая снежный покров Ваббаджеком и собственным телом. Когда, наконец, моя поездка завершилась, Эрандур протянул руку и помог подняться.
– Будь осторожнее, пожалуйста, – изрёк он.
Неуклюжее падение не вызвало даже тени улыбки на его задумчивом лице, а вот Ворстаг бы точно не упустил возможности подшутить над этим. И даже непонятно, что лучше.
– Да, можно сказать и так, – продолжил рассказ жрец, пока я отряхивалась. – Я жил здесь в то время, но Храм давно пришёл в запустение. Какая ирония, не правда ли? Руины внутри руин…
Город остался внизу, а крутые острые скалы приближались. Чем выше мы поднимались на утёс, тем громче стучали от лютого холода мои зубы. Натянув на голову капюшон, очень жалела, что не догадалась надеть в дорогу пальто, подаренное Шеогоратом, и не замоталась в драгоценную медвежью шкуру.
Когда мы оказались у обломков стены форта, я не чувствовала пальцев ног и рук, лицо онемело, а кончик носа неприятно щипало.
– Тебе не холодно? – дрожа всем телом, поинтересовалась я у жреца.
– Я вырос здесь и привык к такой погоде.
– А я, кажется, скоро околею.
– Подержи факел, – Эрандур протянул источник света и тепла, и я поначалу решила, что это широкий жест жреческого самопожертвования, но лишь факел оказался в моей руке, данмер выхватил булаву из-за пояса и всмотрелся в ночь.
Около дверей крепости я заметила движение. Несколько коренастых фигур бродили около ступеней, обрывая ветки невысоких кустиков, и утробно порыкивали друг на друга.
– Тролли, – прошипел жрец. – Если подойдут, бей им факелом в глаза. Они очень боятся огня.
– В смысле «тролли»? Их там много? – я даже забыла, зачем пошла посреди морозной ночи к жуткой заброшенной крепости.
Эрандур ринулся вперёд и издал боевой клич. Три фигуры двинулись ему навстречу, а я медленно попятилась назад, в надежде, что удастся улизнуть, пока эти чудовища разрывают субтильного жреца на части.
Трёхглазые, покрытые белым густым мехом, тролли двигались вперевалочку, опираясь на мощные передние лапы и подтягивая короткие задние. Они были крупнее и шире человека, а эльф и вовсе терялся на фоне чудовищ.
Звери подошли ближе, угрожающе ревя, и вдруг ночную мглу прорезала лента слепящего пламени. Эрандур подпалил одного тролля, а остальные, увидев огонь, отступили назад, громко рыча. Данмер наступал и двигался так ловко, что грузному наёмнику и не снилось. Эльфийская лёгкая поступь, но твёрдый уверенный шаг.
С ладони жреца сорвалась огненная стрела и подожгла шкуру другого тролля. Испуганная и ослеплённая яркой вспышкой тварь заметалась, а данмер молниеносно извернулся и ударил тролля булавой по голове. Пылающий монстр, покачиваясь, побежал прочь, а когда в ладонях эльфа вновь затрепетали языки пламени, у меня от восторга замерло сердце. Третий тролль с подпаленной шкурой также спасся бегством, спрыгнув с обрыва. Эрандур, разогнав незваных гостей, вернулся ко мне, стоящей с открытым от восхищения ртом, и буднично сообщил:
– Повадились приходить сюда за снежными ягодами. Ободрали все кусты. Уже устал их прогонять, – потом он, видимо, заметив мой глубокий шок от увиденного, спросил. – Ты в порядке, Джулия?
Понадобилось немного времени, чтобы восстановить способность говорить. Меня грязевые крабы пугают до заикания, а он в одиночку бросился сразу на трёх троллей!
– Нет, я просто… Где ты так научился?! Пламя из рук и оружие! Это очень… очень!.. – я попыталась подобрать подходящее слово, чтобы заменить им настойчиво лезущие в голову солдатские грубости. Потом решила, что выражаться при жрецах надо исключительно вежливо. Они же все-таки служители богов. Кто знает, как Мара относится к сквернословию?
– Я живу уже не первую сотню лет. Успел кое-чему научиться, – Эрандур забрал факел. – К тому же, если знать слабые места противника, а у троллей это огонь, то любая битва становится проще.
– Ты сказал, что раньше здесь был Храм Призывателей Ночи… А потом что случилось?
– Много лет назад на это место напали орки и перебили почти всех жрецов.
– То есть, там внутри никого нет? Но откуда тогда проклятье?
– Ты не веришь мне? – Эрандур взволнованно посмотрел на меня.
– Ну, если бы не верила, вряд ли пошла бы посреди ночи морозить ноги, чтобы поглядеть на алтарь Мары, – призналась я. – Давай зайдем внутрь, мне очень холодно.
– Хотел тебя предупредить о… – жрец не успел договорить: я потянула на себя тяжёлую укрепленную дверь Храма и вошла во тьму.
В нос ударил приятный сладкий запах. Эрандур прошёл вперёд, освещая перекосившиеся деревянные лавки и возвышающуюся над ними кафедру. Это место напоминало зал собраний. В неровном свете огня я приметила у дальней стены каменный барельеф, изображающий женскую фигуру в полный рост.
Жрец подошёл к алтарю и зажёг свечи. Это была небольшая статуэтка, одно из изображений богини Мары – в центре узора из переплетенных изогнутых линий женское спокойное лицо с закрытыми глазами. Линии олицетворяли узел людских судеб. В Сиродиле Мару представляли в виде женщины, держащей в руках связанную веревку.
Теперь, когда в зале стало светлее, я смогла детально рассмотреть барельеф. То была не просто женщина – рогатая, со змеями в волосах и за спиной, держащая в руках жуткий череп без глазниц; в пышных одеждах она выглядела ужасающе прекрасно. Её глаза были закрыты.
– Вермина, – прошептала я, разглядывая барельеф, пронизанный, как мне показалось, странным лиловым сиянием.
Жрец прошёл по залу и зажёг жаровни перед входом и около кафедры. Стало светло и тепло, и припомнилось, что он хотел о чём-то предупредить.
– А чем это здесь так пахнет? Какие-то благовония?
– Нет, – Эрандур остановился около алтаря Мары. – Об этом я и хотел сказать. Когда орки напали на храм, жрецы Вермины поняли, что им не победить и выпустили особый газ, использовавшийся для ритуалов. Так называемые Миазмы. Они погрузили всех, кто находился здесь в сон.
– В сон? Так мы что, тоже можем уснуть? – захотелось поскорее отсюда уйти.
– Нет, мы не уснем: за десятилетия газ почти рассеялся и растерял свои силы.
– И каким же образом снимать проклятье? Выветрить газ? Но не пробудит ли это тех, кто тут спит? – я мало понимала что происходит, и что от меня требуется.
– Все намного сложнее, Джулия, не знаю, как объяснить… – он отвёл взгляд. – Я просто продолжу молиться Маре в надежде, что жители будут спасены.
Он явно что-то недоговаривал. Я приблизилась к алтарю Мары и коснулась рукой статуэтки. Силы вернулись ко мне, словно не было этой ночью, ни лютого холода, ни страха, ни дурных предзнаменований.
– Ну что ж, – вздохнула я. – Спасибо, что показал это место. Знаешь, и правда стало легче. Теперь вернемся в «Пик Ветров»?
Эрандур замер, всмотрелся в лик Вермины и явно разглядел нечто такое, что было понятно только ему.
– Да, идём, – он устремился к выходу, толкнул дверь, но та не поддалась.
– Что происходит? – я навалилась на дверь плечом, однако она осталась недвижима. – Это что, какая-то шутка?!
Вскипев от злости, направила на Эрандура Ваббаджек, и он почему-то отшатнулся в сторону.
– Нет, клянусь тебе, я не знал! – глаза данмера блестели уже не огнем, а страхом. – Напрасно привел тебя сюда… Кажется, мы угодили в ловушку.
– И как же теперь выбраться?! – я опустила Ваббаджек, пересилив злобу, и ещё несколько раз пнула дверь ногой. Это не дало никаких результатов, кроме ноющей боли в пятке.
– Госпожа Мара укажет нам путь. Думаю, мы должны войти внутрь и спасти жителей Данстара.