Коллегию? Ворстага? Ваббаджек? Может быть, дом в окрестностях Фолкрита и мечту об алхимической лавке? А еще слепую, почти погибшую надежду, что когда-нибудь смогу вернуться в Сиродил. Зачем? Это всё ещё моя родина. Увидеть Бруму и березняк в предгорьях, сходить на могилы своих родных.
За стенами осталось слишком много того, что я хочу вернуть. Ради чего я обязана постараться всё исправить. Так же, как Эрандур не сдавался, годами вынашивая в сердце скомканную надежду на возвращение.
Руины быстро станут для нас тюрьмой. Мы возненавидим их сильнее, чем шахту Сидна. Хотя бы потому, что будем обречены на добровольное бездействие и пустые мечты о том, что могло бы случиться.
– Нет, – отрезала я. – Хочу продолжить игру.
«Пренебрегаешь моим даром? Тщеславие всё ещё владеет твоей душой. На юго-востоке, там, где вы впервые встретились с Одержимыми, ты найдешь горную тропу. Она ведет к моему святилищу. Там вы получите исцеление от чумы. Если сможете добраться…»
– Но как? Мы же… – договорить не успела. Призрак злокрыса растаял, оставив меня без ответа, зато я наконец смогла пошевелиться. Лихорадка отпустила Эрандура, и он проснулся, устремив на меня измученный взгляд.
– Эти «благовония» не слишком помогают, – прохрипел жрец.
– Периайт являлся мне. Сказал, что может нас исцелить, если мы доберемся до его святилища.
Данмер рывком сел на кровати, и в его вымученном взгляде мелькнула надежда.
– Это кажется хорошей новостью… – Эрандур нахмурился. – Но ты не выглядишь радостной.
– Дело в том, что святилище находится не здесь. Надо выйти наружу, – кисло улыбнулась я. – Эти даэдра такие… мерзавцы! – не знала, каким словом лучше охарактеризовать Периайта. Наверное, он надеялся, что я соглашусь провести много лет взаперти под землей. Нет уж, мне и десяти дней хватило на всю жизнь.
Данмер поскреб пальцами щетину, перевел взгляд на чашу с едким лекарством и произнес:
– Есть одна идея, но она может тебе не понравиться…
– Кажется, в прошлый раз после этой фразы я поступила в Коллегию Винтерхолда, – протянула я. – Рассказывай.
***
Плотная льняная ткань намоталась вокруг лица, вязкая жижа обволакивала нос и слегка щипала кожу.
– Нормально видишь? – спросил Эрандур, затянув завязки на моем затылке потуже.
– Угу, – промычала я в ткань. – Только говорить тяжело…
– Тогда молчи. Главное добраться. Если даэдра не обманул, тут совсем недалеко…
– Угу, – снова отозвалась я, делая попытки дышать, сквозь слой лекарства.
– Помоги завязать, – Эрандур приложил пропитанную снадобьем ткань к лицу и остановился передо мной.
– Угу, – я бодро встала, ощущая себя совой, но разговаривать не хотелось. После прошлой фразы на язык попала жгучая горечь. Завязала ткань на затылке данмера, поглядела на него и едва сдержалась от смеха.
– Не забудь, – забурчал жрец. – Как только доберемся и вылечимся…
– …надо срочно умыться, – пробубнила в тон ему и опять ощутила неприятный привкус во рту. – Ты уже три раза это повторил.
– Тогда пошли отсюда.
Судя по высоте солнца, было уже далеко за полдень. Пекло нещадно, даже удивляло, что в Скайриме может быть так жарко. Каменные мостки нагрелись, и мои ноги в сапогах начали потеть. Повязка действительно помогала – ни меня, ни Эрандура не свалил приступ кашля. Правда, вне прохлады руин, под палящим солнцем дышать стало ещё труднее.
Мы вышли к лестнице сквозь арку, и я зажмурилась от заливающего зеленые холмы света. Кругом цвел голубой и красный горноцвет, а птичьи песни в ветвях казались невероятно прекрасными – настолько я соскучилась по ним, лишь побродив по пропитанному гнилью подземному городу и послушав пугающий лязг, заточенных в стены механизмов.
– Красота… – восхитилась, стиснув зубы, чтобы лекарство с повязки снова не просочилось в рот.
Эрандур первым спустился с лестницы, огляделся, но вдруг рывком повернулся и помчался назад по ступеням. Я замерла на середине и не поняла, что случилось. Первая мысль была о том, что повязка утратила целебные свойства.
– Изгои! – глухо прошипел данмер, и я кинулась за ним.
Укрывшись в тени башни, я спряталась под аркой, прислонившись спиной к стене. Сердце чуть не проломило ребра – а вот и преследователи! Даже если мы покинем развалины, нас пристрелят дикари, жаждущие отомстить за смерть короля. От безысходности хотелось плакать.
Я прислушалась, но рядом раздавалось только тяжелое хриплое дыхание сидящего рядом Эрандура. Жрец готовился драться за нашу жизнь, сжав в руке топор. Я хоть и вооружилась стальным мечом, но отчего-то боялась кидаться в бой. Вдруг повязка слетит, или ещё что-нибудь произойдет?
– Стой! – раздался грубый голос со стороны лестницы. – След обрывается здесь.
– Туда нельзя ходить. Проклятое место, – женский голос прозвучал встревожено.
– Она права, – подхватил третий. – Если они там, то, считай, они мертвы. Кровавая хворь убьёт их вместо нас.
– Возвращаемся!
Мы с Эрандуром удивленно переглянулись. Изгои наверняка знали, что в этих руинах опасно. В некотором смысле нам повезло оказаться здесь. Я, улыбаясь во весь рот, немного жалела, что жрец этого не видит. Сердце заколотилось ещё сильнее, но высовываться пока было нельзя. Знать бы, как долго изгои будут уходить. Я привстала, чтобы посмотреть, но данмер вдруг вцепился в моё запястье и знаком показал, чтобы не двигалась. Пришлось послушно вернуться на место и замереть, вслушиваясь в шорох трав на ветру и пение птиц. Лишь бы дракон не прилетел. Хотя, меня уже не удивит даже второй Кризис Обливиона.
– Пошли, – сказал Эрандур через некоторое время и, крадучись, двинулся к лестнице.
Преследователей там уже не было, скорее всего, они ушли достаточно далеко, и теперь мы могли выскользнуть из чумного города. Осталось вспомнить, откуда именно мы вчера пришли в эти развалины. Ориентиром могла бы быть башня или тела Одержимых, но найти их среди скал будет не так просто. И идущие впереди изгои могли значительно осложнить дело.
Данмер перемещался короткими перебежками от валуна к валуну, от деревца можжевельника к колючим зарослям кустарника. Я старалась не отставать и смотрела во все глаза, пытаясь уловить хоть малейшее движение. Самым страшным оказалось внезапно заметить пару горных коз, объедающих распустившийся горноцвет. От вида мохнатых рыжих животных, я чуть не закричала, а они даже не обратили внимания на нас, продолжив мирно пастись.
Куда бы ни направились преследователи, наши дороги определенно разошлись, что не могло не радовать.
Но к горлу вдруг подкатила удушливая волна. Захотелось сорвать с лица повязку и прокашляться. И я поняла, что лекарство на ткани перестает действовать.
– Скорее, – прохрипел Эрандур, забыв об осторожности. – Мы почти вернулись на то место.
Мы выскочили из кустов, распугав коз, которые бросились в разные стороны, испуганно блея, а я на мгновение ощутила себя саблезубом. Одновременно с этим дико захотелось поесть сочной жареной козлятины.
Из неуместной мечты в реальность меня вернул вид убитого норда с проломленной головой, и сразу припомнились неприятные подробности встречи с беглецом. Я перевела взгляд наверх, пытаясь высмотреть горную тропу, но видела только отвесную скалу, из трещин которой торчали пучки травы и хилые кустики.
– Справа! – рявкнул данмер.
Я рывком повернулась, тут же высмотрев, что тропа тянется вдоль скалы, скрываясь за зубьями валунов, травой и вездесущим можжевельником. Кинувшись туда, едва не обогнала Эрандура от радости. Периайт не обманул! Тонкая тропка стремилась на вершину скалы, резко сворачивала, огибая серые камни и невысокие темные ели, и вновь стелилась под ноги.
Впереди показалось иссохшее ветвистое дерево, которое обступали темные коричневые обелиски. Я не поверила своим глазам, когда увидела там каджита в синем тюрбане, точь-в-точь как у Райи.