На дороге я увидела неторопливо удаляющуюся повозку. Дыхание уже давно сбилось, но решимость не угасла.
Может ли женщина обогнать лошадь?
Ответ на столь сложный философский вопрос пока был мне неизвестен. Перебирая ногами так быстро, насколько это возможно, я смотрела, как всё дальше и дальше уходит заветный экипаж по дороге вдоль леса, залитого бледным солнечным светом, пробившимся из-за облаков.
Меч в ножнах хлестал по ноге. Я достала его и взяла в свободную от посоха руку, пытаясь удержать воздух в горящих легких.
Повозка была ещё очень далеко, но расстояние потихоньку сокращалось. Или мне так показалось, когда кровь загрохотала в ушах, а во рту появился металлический привкус.
Каждый раз, когда мои ноги касались дороги, от пяток до макушки проходила волна дрожи и жара. Камни тракта, каждая их неровность болезненно отдавались в позвоночнике и неистово горящей груди. Я жадно ловила ртом воздух, и только мысль: «Я не могу позволить ему уехать!» гнала меня вперёд и повозка становилась ближе.
Под ребром слева резко закололо.
Придорожные березы слились в размытый белый фон, испачканный черными пятнами. Но прошлогоднюю чешуйчатку на поваленном стволе я смогла заметить и завернула, чтобы сорвать гриб, пробежав по дуге. Плотную желто-белую шляпку засунула в рот слишком радостному Ваббаджеку и продолжила путь, исторгнув из горла отчаянный надрывный крик:
– Сто–о–ой!
Данмер, сидящий на краю повозки, удивлённо поднял глаза. Я представила, как он увидел нечто отдаленно похожее на женщину, что на всех парах, так быстро, что и двемерским механизмам не снилось, летело к нему с оружием наголо и грибом в Ваббаджеке. Из моих бешеных глаз сыпались слезы усталости, волосы растрепались, и я орала. Что-то бессвязное хриплое, как троллиха в брачный период, чтобы просто привлечь к себе внимание. От тела исходил пар. Рубаха и штаны прилипли к сырой от пота коже. Попутчики Эрандура, увидев меня, заволновались и попросили кучера ехать быстрее. Данмер, наоборот, привстал и просил немедленно остановить повозку.
Обернувшись, кучер сразу заметил меня, покрутил пальцем у виска и подстегнул лошадь, чтобы та ускорила ход. Повозка начала отдаляться, но я не остановилась. Мышцы ног, налившиеся чугунной тяжестью, с неимоверным усилием отрывались от земли. Из груди вырывались такие хрипы, что все драугры Скайрима показались бы тенорами имперской оперы!
– Прыгай сюда! – закричал мне Эрандур, но я намеревалась совершить невозможное. Остановить эту даэдрову повозку!
Тогда данмер встал, обнажил оружие, и чёрное лезвие эбонитового меча скользнуло к шее извозчика.
Обогнув тормозящую повозку, я пробежала дальше, оставив лошадь и обескураженных пассажиров позади. Кучер, бледнея, натянул вожжи, а я в этот момент развернулась на дороге, поднимая посох и меч над головой.
– Стоять! – это был уже не крик, а сиплый свист, вылетевший из горла.
Лошадь громко заржала, забила копытами, останавливаясь передо мной. У меня затряслись колени, ноги меня не удержали, а меч выпал из разжатой ладони. Мышцы болели и выкручивались наизнанку. Уцепившись за Ваббаджек как за тонкое деревце, я опустилась на колени прямо на дороге, погрузившись в слякоть и обхватив посох. Грудь горела, ребра ломило, перед глазами потемнело и заплясали синие и красные вспышки.
Эрандур спрыгнул с повозки и бросился ко мне, но вид направленного на него Ваббаджека вынуждал жреца медлить и не подходить.
– Джулия, что это значит? – он взволнованно посмотрел на меня.
Я сплюнула сгусток слюны и, опираясь на посох, тяжело встала. Стойка получилась неуверенная, колени дрожали так, что было заметно.
Пассажиры в повозке заволновались и встали, я подобрала меч и спрятала в ножны. Качнулась как пьяная и попыталась заговорить. Дыхание всё ещё не восстановилось, а вот следы вчерашнего праздника растворились в бушующей крови.
– Эйрин… – со свистящим хрипом выдала я. – Там… Мьол… Винтерхолд. Поехали.
– А как же твоё решение? – Эрандур полунамёком поспешил напомнить о своих былых проступках.
Ваббаджек выпал из руки и стукнулся о камни дороги. Я раскрыла другу свои объятия.
– Забудь…
Данмер проявил себя с неожиданной стороны – он улыбнулся, искренне и тепло. И вдруг сорвался с места, а через мгновение заключил меня в объятия и приподнял. Я висела у него на шее, зарывшись носом в гриву пепельных сухих волос.
– Чем я это заслужил? – тихо спрашивал Эрандур, крепко прижимая меня к себе.
– Наверное, Мара мне показала истинный путь, – прошептала я в ответ, пытаясь надышаться внезапно наставшим спокойствием.
– Эй, вы там! – окликнул нас кучер. – Я всё понимаю, конечно. Любовь… Но вы поедете в Фолкрит или нет?! Я вас тыщу лет ждать не буду!
– Поезжай! – распорядился жрец и нехотя опустил меня. – Надо забрать свои вещи.
Я подобрала с дороги Ваббаджек и вытащила из смеющегося рта посоха гриб.
– Гляди, что нашла, пока бежала, – поспешила похвастаться другу.
– Подумать только! – в сердцах воскликнул один из нордов, сидящих в повозке. – Мало того, что эта чокнутая лошадь обогнала, так она ещё и грибов по пути набрать успела!
========== Глава четырнадцатая. Последствия ==========
– Эй, вы что ослепли, тупицы? Забор там для кого стоит? Это не вольные охотничьи угодья, а частные владения! Не поняли? – грозная редгардка вскочила с пня и выхватила из-за пояса изогнутый клинок. – Головы на плечах засиделись? А-а, Джулия Октавия! Ты, что ли?! Не признала тебя сразу. И Эрандур здесь… Ну, здорово, некроманты! А кого это вы сюда притащили? – Райя с сомнением убрала в ножны скимитар и, застыв посреди охотничьего лагеря, скрестила руки на груди. Перед ней остановились три лошади с седоками.
– Мы. Не. Некроманты, – поспешил напомнить редгардке Эрандур, цедя слова. Лагерь Райи теперь окружал частокол, к сожалению, не настолько частый, чтобы помешать свободно проехать на лошади. Место было расчищено от снега, но за пределами нашего имения, на промерзшей фолкритской земле ещё виднелись сугробы.
Я спрыгнула с лошади и подошла к Райе, протянув ей руку. Она сначала ухватила меня за запястье, потом притянула к себе и по-дружески похлопала по спине.
– Долго пропадали! Сколько вас не было? Месяца два?
– Около того, – отозвалась я, отстраняясь. – Позволь тебе представить мою… жену, Мьол Львицу и Эйрина, её друга…
– Что, тоже некроманты? – недоверчиво сощурилась редгардка, пока всадники спешивались.
Я отрицательно помотала головой. До сих пор было странно осознавать, что так быстро и нелепо обзавелась семьей. Да ещё какой! В дополнение к жене шёл её лучший друг, начинающий раздражать меня своей приветливостью, жизнелюбием и заботой. Такой внимательный, такой добрый, что аж зубы сводило. Намёки на то, что нам надо побыть вдвоем пролетали мимо его ушей или ничуть не задерживались в разуме. При всем этом, я подозревала, что он далеко не дурак и специально пытается вклиниться между мной и Мьол. Но у меня теперь тоже был друг – жрец, постоянно пытающийся не смеяться над ситуацией, в которую я влипла.
– Не надо говорить о том, что мы некроманты, – попросила я, опасливо обернувшись на подозрительную и немного ревнующую Мьол, снимающую со спины лошади седельную сумку и секиру.
– А-а, поняла, – Райя мне подмигнула. – Вы не некроманты. Конечно!
Одарив её кислой улыбкой, догадалась, что переубедить укоренившуюся во мнении редгардку не выйдет. Эрандур привязал лошадь к импровизированной коновязи возле растяжки со шкурой и подошел к нам. Наёмница встретила его так же горячо, как и меня.
– У меня было время подумать и понять, что морозить жопу в палатке скайримской зимой, занятие довольно хлопотное, – изрекла Райя, хлопнув жреца по плечу. Данмер даже не шелохнулся, только благословил наёмницу именем Мары.