– И отчего же сегодня героиня Данстара так печалится? – Торинг сразу поставил на стойку кружку эля, угадав мои желания.
– Ерунда, – вздохнула я. – Не обращай внимания. Ещё два супа, если есть. Для меня и Эрандура.
– Конечно, есть. Говяжья похлебка только что сварилась. Пять септимов, – трактирщик обернулся к Иви. – Девочка моя, сбегай, скажи Абелон, что нужно две миски похлебки.
– И хлеб, – добавила я.
– И хлеб, – повторил Торинг.
Иви кивнула и направилась на кухню по лестнице. Трактирщик проводил племянницу улыбкой и принялся натирать стойку, поглядывая на меня.
– Вы с Эрандуром всегда приносите праздник в наш скромный дом. Странно видеть вас двоих такими серьёзными.
– А что, у жреца когда-то было другое выражение лица? – пригубив эль, вопросительно взглянула на Торинга. Он громко рассмеялся и нагнулся ко мне через стойку.
– Видела бы ты его до встречи с тобой! У него была такая жуткая физиономия, что я поначалу сомневался, что он жрец! – вполголоса признался трактирщик.
– Хм, кажется, я знаю, что это за выражение лица! Это было, когда мы… – я осеклась.
– А что именно вы сделали, чтобы снять проклятье? – заинтересовался Торинг.
– Э-э… Ну… Нашли логово некромантов и… – сделав неопределённый жест рукой, замялась и для вида начала пить эль, чтобы придумать какую-нибудь нелепицу. Но от наглой лжи меня спас странный случай.
– Малой, смотри куда идёшь! – грубо крикнул некто позади меня.
Я обернулась, не отрывая губ от кружки, и увидела, как между пляшущими посетителями петлял маленький мальчик-редгард в зелёной рубашонке и порванных на коленях штанах. У меня сердце сжалось от его жалкого вида. Кучерявые взъерошенные тёмные волосы, курносый нос и смуглая кожа. На вид – лет девять или десять. Худющий и с застывшими в огромных карих глазах слезами.
– Детям тут не место, – задумчиво и печально проронил трактирщик. – Да в такой неспокойный час…
– Дядя, дайте хлеба! Пожалуйста! – попросил он, подойдя к стойке и положив руку на живот. Норд тяжело вздохнул.
– Торинг, – я с хмурым видом повернулась к трактирщику. – Накорми мальчика супом и мясом. Я заплачу за него.
Мальчик боязливо взглянул на меня, втянул голову в худые плечики и медленно подошёл ближе.
– Спасибо, тетенька. Я так проголодался…
– Где твои родители? – мягко спросила я. – Как тебя зовут?
– Меня зовут Алисан… – тихо представился мальчик. – Мы с папой приплыли на корабле. Но он заболел, и нас оставили тут.
– У-у, плохо дело, – трактирщик вытер руки о фартук и вышел из-за стойки, заговорив мне на ухо. – Позавчера схоронили его отца. Лихорадка какая-то. Даже у Фриды снадобья не нашлось.
Я допила эль и ударила кружкой по стойке.
– И что с ним теперь будет? – спросила, кивнув на мальчика.
Трактирщик пожал плечами.
– Не знаю. Вряд ли кто-то из местных его приютит…
– Алисан! – браво выдала я, вновь поворачиваясь к сироте. – Ты хочешь помогать Торингу в таверне?
Мальчик нерешительно кивнул.
– Торинг! – обратилась к норду. – Ты возьмешь себе нового работника за еду и спальное место? И… немного септимов?
Мальчик вдруг схватился за мою руку и благодарно уставился на меня. А я понятия не имела, что делаю.
– Возьму, чего ж не взять. Постелю ему на лавке, на кухне. Там есть где спать. Если лениться не будет, – Торинг с хитрым прищуром взглянул на Алисана. – Ты же работящий?
Сирота стиснул мои пальцы и тихонько ответил:
– Не знаю… Но я… Я буду стараться! – мальчик посмотрел на меня сияющими от счастья глазами. – Спасибо, тётенька!
– Э-э, нет. Так не пойдет! – возмутилась я. – Обещай звать меня Джулия.
– Хорошо… Джулия, – он улыбнулся, залезая на табурет рядом со мной.
Иви как раз принесла с кухни две миски супа, и свою я сразу подвинула мальчику.
Эрандур, выйдя из комнаты, обнаружил меня, сидящую рядом с сиротой, который проглатывал куски мяса и картошки, обильно запивая всё молоком. Торинг умилялся от нашего вида, принимая плату за заказы от других посетителей, а мне было очень интересно, почему вдруг Алисан уплыл с отцом и где же его мама.
Что-то внутри оттаяло, перестало тревожиться о метке Обливиона. Всё плохое, что касалось меня, осталось за дверью таверны. Здесь и сейчас во всем мире существовали только я и Алисан. Ведь Боэтия права: пока остаются следы наших деяний, мы живём. Но деяния эти не обязательно должны быть тёмными.
***
Всю дорогу до Винтерхолда из головы не выходило последнее утро в «Пике Ветров». Алисан робко постучал в дверь, принес кадку тёплой воды и, преданно глядя мне в глаза, спросил:
– Джулия, а ты ещё приедешь сюда?
У меня чуть сердце не разорвалось, поэтому я, конечно, пообещала Алисану вернуться в Данстар, оставив ему немного септимов на сладости.
И всю дорогу Эрандур странно на меня косился. На подступах к Винтерхолду, когда Коллегия серой тенью выплыла из-за снежной завесы, жрец всё же решился поинтересоваться:
– Почему ты помогла тому сироте?
Я вздрогнула – вопрос стал неожиданностью. Думала, что данмер уже забыл об этом или не придал значения.
– Знаешь, когда я росла в Бруме, там было много сирот, – с горечью вспомнила я. – У меня-то были мама и дед, и я знала, что меня любят, хоть и постоянно спорят, как правильно воспитывать. А у них… У них вообще никого не было. Храм тогда закрыли, и дети в обносках почти постоянно бродили по улицам и попрошайничали. Другие их били, а те в отместку воровали, сбивались в своры, как дикие псы. Особенно, когда выросли, – воспоминания захватили меня, и даже Леон, продолживший путь вместе с нами, заслушался, полуобернувшись. – По улицам иногда было страшно ходить. Даже несмотря на то, что стражники постоянно отлавливали юных преступников. Когда их выпускали из тюрьмы, всё начиналось сначала. И когда я увидела Алисана, то сразу вспомнила тех детей. Стоящих босыми в мороз возле храма с протянутой ладошкой. В них разве что не плевали. Честно сказать, я испугалась, что мальчик пропадет так же, как те дети.
Леон, выслушав, глубоко вздохнул и хмуро заговорил:
– В Скайриме таких много. Во всех городах. Раньше не было столько брошенных детей.
– Мне кажется, несправедливо, что дети собственной судьбой платят за войны родителей, – я всхлипнула носом, отгоняя грусть. Эрандур тепло посмотрел на меня и поплотнее закутался в плащ.
– Я тоже рано остался без родителей, – изрёк он.
– И вот что вышло, – кисло улыбнулась ему, намекая на служение Вермине.
Эрандур понял мои слова без лишних объяснений.
– Думаю, ты поступила правильно. Данстар – опасное место для ребенка. Так у него хотя бы будет тёплый уголок, где переночевать.
«Одно доброе дело на краю пропасти!» – иронично подумала я. До Коллегии оставалось ехать совсем недолго.
С Леоном мы распрощались на дружеской ноте, заплатили ему бриллиантом, но книгу про Боэтию забрали себе. Решила, что это может заинтересовать Урага гро-Шуба. Интересно, как поживает старый смотритель Арканеума?
Я шла к Коллегии стремительным шагом, по единственной улице Винтерхолда, по тропе, выкопанной между огромными сугробами. Вывеску таверны «Замерзший очаг» всю залепило снегом, а на крыльце, к моему немалому удивлению, куталась в плащ подозрительно знакомая женщина. Приглядевшись, узнала Лидию, напряженно всматривающуюся в сторону Коллегии. Неужели и довакин с молодой женой здесь?!
– Лидия? – с сомнением спросила я, подходя к крыльцу. – Что ты здесь делаешь?
– Джулия? – тонкие брови нордки взлетели на лоб, когда она увидела нас с данмером. – Какая встреча… Я тут жду Эдриана.
Эрандур учтиво кивнул ей, остановившись по правую руку от меня.
– А почему на улице, а не…
– Устала сидеть в таверне, – призналась она, опережая мой вопрос.
– Погоди-ка, – я нахмурилась, глядя в сторону Коллегии. – Довакин там?!
Лидия бойко кивнула.
«Даэдра! – мысленно выругалась я. – Значит, и Брелина там!»
– Наверное, это не наше дело, – заговорил Эрандур. – Но что он там делает?