– Вождь выбирает первым, – спокойно ответствовал Эрандур.
– Тогда я выбираю свой молот! – прорычал Махулак, и Йатул тут же подала вождю прекрасный эбонитовый молот. Именно его я видела в спальне вчера ночью. При свете дня он выглядел ещё внушительнее и казался больше раза в два.
– Я выбираю Волендранг! – выкрикнул жрец. На секунду во дворе повисла гробовая тишина, а потом по кругу прокатилась волна встревоженных голосов. Лично мне показалось, что я сейчас от волнения выплюну собственное скачущее в груди сердце. Эрандур вытянул вперёд руку, и несколько мгновений было тихо. Кто-то из орков начал смеяться, у меня запылали щеки от стыда и затряслись поджилки. Пауза угрожающе затянулась, но данмер остался на своем.
«Да будет так!» – громовой грубый голос, раздавшийся над Нарзулбуром, поверг меня в ещё больший ужас. Но когда в руке Эрандура вдруг появился огромный молот с массивной квадратной головой и пламенем внутри, мне на душе стало гораздо легче.
Орки резко перестали смеяться – теперь они смотрели на чужака-эльфа иначе. Без былой насмешливости и с ежесекундно нарастающим уважением.
Я не видела, как отреагировали на происходящее Болар и Йатул. Мой взгляд был прикован к пульсирующему огню, к резной рукояти, пронизанной зелеными прожилками таящейся в оружии силы, и к многочисленным торчащим шипам. Размер молота также внушал ужас – от конца рукояти до шипа, венчающего голову, было примерно две трети моего роста. Сейчас абсолютно неразрешимой загадкой для меня оставалось то, каким образом Эрандур удерживает эту махину в горизонтальном положении на вытянутой руке? Ведь оружие весит, наверное, не меньше меня!
– Малакат испытывает меня… Хорошо… – прорычал Махулак. – Я покажу ему, на что способен!
– Ты безумец! – ответил ему жрец. – Малакат проклял тебя, а мне дал силу, чтобы отправить тебя в Обливион!
Я поразилась той ловкости, с которой Эрандур поднял массивный пылающий изнутри молот и закинул его на плечо, словно в его руках был простой деревянный посох.
Йатул подала брату глухой эбонитовый шлем, а данмер обернулся ко мне. Я без слов поняла, что нужно. Маска Клавикуса Вайла осталась в хижине. Только вождь не позволил мне сбежать, кинув взгляд на сородичей. Я дёрнулась назад, но орк, стоящий за спиной, внезапно положил мне на плечо тяжелую крепкую ладонь. Махулак даже в такой мелочи решил схитрить!
Он заревел как взбесившийся медведь и, с лёгкостью подняв своё оружие, помчался на жреца. Тот перехватил Волендранг обеими руками и, выставив его вертикально перед собой, заблокировал первый сокрушительный удар. Грохот от столкновения молотов на некоторое время тягучей нотой завис над Нарзулбуром.
Эрандур уклонялся от атак с ловкостью данмера и, оказавшись за спиной у вождя, нанес мощный удар ему в спину. С моей точки обзора могло показаться, что Махулаку переломило хребет, но тот резко распрямился, развернулся на месте, принимая на себя следующий выпад, и я увидела вмятину на его орихалковом доспехе. Он заблокировал следующий удар и оттеснил данмера назад. Даже с благословением Малаката ослабить такого гиганта, как Махулак, было не просто.
Вождь резко выкинул руку с молотом вперёд, и Эрандур на этот раз не успел увернуться. Удар, прилетевший в грудь, раздробил нагрудную пластину доспеха и отбросил эльфа назад. Жрец неловко повалился на землю. Я почувствовала, что ноги отказываются меня держать и повисла на руке стоящего позади орка. Тот удивленно взглянул на меня и ободряюще похлопал по плечу.
А Махулак занёс молот над головой, чтобы обрушить смертельный удар на Эрандура.
Эбонитовое оружие устремилось вниз, сопровождаемое утробным рыком вождя, и воткнулось в землю. Данмер в последний миг откатился в сторону и быстро, используя Волендранг как опору, встал, готовясь к новым атакам вождя. Я, не сдержавшись, вскрикнула. Мне было хуже всего стоять среди зрителей. Я не могла вмешаться, не могла ничего сделать, ощущая себя парализованной и бессильной. Моя судьба и судьба всего Нарзулбура сейчас зависела от исхода поединка.
«Малакат, сделай ещё что-нибудь!» – я на всякий случай посмотрела наверх, в надежде на знак. Но Малакат лишь безмолвно наблюдал за сражением в круге, испытывал и вождя, и Эрандура. Почему-то жрец заинтересовал его, раз получил Волендранг. Интересно почему?
И тут мне пришло в голову то, что читала в Коллегии. Боэтия – соперник Малаката. Стоит только припомнить обстоятельства перерождения Малаката из Тринимака путем прохождения сквозь пищеварительную систему Боэтии. Грубо говоря, Боэтия просто его съела, а потом им же и испражнилась. После такого любой бы обиделся! И вот почему Малакат стремится помешать её планам.
Всё то время, что я пыталась заставить себя наблюдать за боем, грохота молотов почти не раздавалось. Соперники обходили друг друга, примерялись, думали, как лучше ударить. Иногда позволяя себе выпады и блокирование, но не переходя на мощные силовые атаки. Махулак понял, что Эрандур, обладающий Волендрангом, уже не просто зарвавшийся чужак. А жрец осторожничал – молот был ему непривычен, а вечно уклоняться от ударов он не мог. Тем более что следующий удачный удар вождя мог стать для него смертельным.
Странно, но с течением боя Махулак быстро слабел. Через несколько минут, воспринимающихся мной как бесконечность, его руки с трудом удерживали тяжеленный молот. И я вспомнила самую главную деталь. По легендам Волендранг лишает врага сил!
Наконец, запыхавшийся орк выронил оружие и упал, измотанный затянувшимся боем.
– Пощады! – выкрикнул он, сняв шлем с головы. – Ты победил! Я признаю! Бой окончен. Я все расскажу… – подняв руки, заговорил вождь. – Это я… То есть мы с Йатул нашли тот древний ход. Раньше, давным-давно здесь был храм Малаката. Я слышал об этом от своего отца, но… Мы нашли его случайно, когда в юности… были вместе.
Я попыталась найти глазами Йатул, но орчанка исчезла.
«Цена крови должна быть уплачена! Слабый был повержен!» – голос орочьего покровителя разорвал на миг воцарившуюся тишину. Эрандур не стал медлить – Волендранг опустился на голову вождя, а я зажмурилась, чтобы не видеть, чем закончилось дело.
Орки загомонили, я приоткрыла один глаз, увидев сурового, перепачканного каплями крови Эрандура с молотом в руках и багровое месиво под ногами.
Данмер перешагнул Махулака и направился ко мне. Орки не могли ничего сделать – сам Малакат велел убить вождя, а значит, всё произошло по кодексу и все узнали правду. Только вот по тому же кодексу, убивший вождя должен занять его место, а позволить данмеру управлять племенем орки ни за что бы не согласились. К счастью, Эрандур не стремился становиться вождем Нарзулбура.
Мы вышли из круга расступившихся орков, а я даже не знала, что сказать о случившемся. Мне нужно поздравлять Эрандура с победой или сейчас произошло нечто, не вписывающееся в рамки поведения жреца Мары?
Болар подбежала к нам с крайне обеспокоенным видом.
– Стойте! Подождите! – она вдруг схватила меня за локоть. – Йатул и Барга ушли…
– Куда? – я опешила.
– К кузне! Когда Махулак начал просить пощады.
Эрандур взволнованно посмотрел на нас.
– Идём! – я позвала друга за собой. Похоже, со смертью вождя ничего не закончилось, пока Йатул на свободе. Может, Барга расправится с ней и тем самым снимет с себя проклятье?
Болар рывком открыла ворота, ведущие к подвешенному между скалами мосту к кузнице. Исчезнувших орчанок на нём не было. Я с опаской ступила на поскрипывающие обледеневшие доски и взглянула вниз, заметив на камнях тёмную фигурку. Распластанное тело Барги гра-Марук.
========== Глава двадцать шестая. Выбор пути ==========
Когда Баргу вытащили из ущелья и принесли в крепость, оказалось, что причиной смерти стало вовсе не падение на острые камни и не проклятье, а стрела в глазнице. Сбежавшая из крепости Йатул с лёгкостью оторвалась от преследования, после того как уже бывшая новоиспечённая жена Махулака поняла, что нужно сделать для исцеления от даэдрического недуга, насланного самим Принцем Отверженных.