– Не надо, – отрезал жрец.
– Почему? Она же моя жена… Разве правильно будет скрывать от неё такое…
– Неправильно, но… – начал жрец, а я вздохнула, приготовившись слушать очередную проповедь. – Даэдра это очень опасная тема, а уж тем более Боэтия. Как ты думаешь, Мьол сохранит это втайне?
– Эйрин, – покачала головой я, понимая, что рано или поздно жена поделится с другом. – То есть, получается, что мне надо говорить правду только тебе…
– Джулия, послушай меня, – жрец присел рядом со мной на колено и взял за руку. – Мы уже не раз говорили, в какое серьезное дело ввязались. Чем меньше окружающих знает об этом, тем лучше.
– А то за нами придут Дозорные Стендарра? Или как их там…
– Хорошо, если они придут только к нам, и мы сможем убедить их, что произошла ошибка. А если слухи о нас расползутся по Скайриму, что дальше? Нас перестанут пускать в города? Я догадываюсь, чего ждать от людей. Я за свою жизнь сотни раз сталкивался с непониманием, ненавистью и страхом обывателей. И сам ненавидел их за это. Но в Обливионе действительно есть чего бояться, ты должна это понимать после всего, что увидела и сделала.
– Ладно, – я сдалась под напором неопровержимых аргументов. – У нас есть время придумать что-нибудь. А пока… Можно взглянуть на тот сундук с сокровищами?
Эрандур встал, не отпустив моей руки, и помог мне подняться с кровати.
– Пошли! Надеюсь, это тебя взбодрит.
========== Глава тридцать первая. Неожиданное приглашение ==========
Двадцать четвертого числа месяца Руки Дождя повозка, на которой мы ехали из Винхельма в Вайтран, остановилась на границе Белого Берега. Стемнело, и на фоне ночного неба чернел зловещий силуэт Драконьего Предела. Красный серп убывающего Массера делал обстановку ещё более жуткой и нагонял на меня гложущее чувство тоски.
С каждым днём становилось всё теплее, и этой ночью воздух уже не был таким морозным. На лежащих впереди равнинах Вайтрана сугробы стремительно уменьшались, появлялись темные, покрытые прошлогодней пожухлой травой прогалины.
Спать не хотелось. Пока Альфаринн, наш знакомый кучер, чистил и кормил уставшую за день лошадь, а попутчики–торговцы разбивали лагерь, ставя палатки, мы с Эрандуром развели костер и устроились возле него.
Я расстелила спальник поближе к огню и полезла за остатками вяленого мяса, мехами с водой и дневником, чтобы завершить начатое ещё в дороге рисование святилища Боэтии. Тряска и любопытные глаза попутчиков помешали мне закончить дело, поэтому получившаяся кривая даэдрическая принцесса сжимала в руке не менее кривой меч, а жертвенный столб и фигура человека выглядели более чем схематичными. В виде линий, точек и кружочков.
Эрандур, разместившись слева от меня, тоже достал из рюкзака небольшую книжицу, и уголь, и принялся что-то черкать, периодически поглядывая в огонь, записывая пару слов, а потом вычеркивая их.
Я не удержалась и, оторвав взгляд от своего корявого рисунка с пометками, вытянула шею в попытках высмотреть, что пишет друг в своем дневнике. Он заметил мой интерес и отстранился, развернувшись, чтобы мне было видно только переплёт книжицы.
Поняв, что добровольно делиться секретами данмер не намерен, продолжила заниматься рисунками и ставить подписи. Это может пригодиться для Коллегии, если кто-то из будущих исследователей даэдра захочет лезть к святилищу. Но рисованию мешало любопытство. Я нервно закусила уголек.
– Эрандур, – вкрадчиво начала я, – а что ты там пишешь?
– Ничего особенного, просто в голову пришли кое-какие наблюдения, – не задумавшись, рассказал он, но я своим лживым нутром почуяла неискренность.
– О чём? – продолжила я как можно более сладким голосом, надеясь, что смогу поставить данмера в тупик.
– О даэдра, – а жрец даже бровью не повёл, оторвав взгляд от дневника и слабо улыбнувшись мне.
– А посмотреть можно?
– Нет, – он резко закрыл книжку, и улыбка мгновенно исчезла, уступив место привычной серьёзности.
– А почему? – я придвинулась ближе к нему, а Эрандур, увидев мои поползновения, поджал к себе ноги.
– Сейчас ты ничего не поймешь.
– Что там непонятного? – я нагло пересела на его спальник, и данмер сместился на самый край.
– Пока мысль не оформлена, это лишь набор фраз. Я не знаю, как точно объяснить, что пришло мне на ум, и пока не разберусь, мне бы не хотелось забивать твою голову ненужной информацией… – полушепотом пояснил жрец, а я вдруг потеряла интерес. Наверняка, там текст новой проповеди, и он просто записывал отрывки, чтобы не забыть. Волна былого любопытства схлынула.
Альфаринн присел напротив нас, завернувшись в шкуру.
– Посторожите первыми? – спросил он, давя огромный зевок. – Так спать хочется…
– Конечно, – кивнула ему, увидев, что торговцы уже улеглись на спальники в наспех поставленных палатках и накрылись шкурами. И что им не спалось, когда мы ехали? Наверное, их привлекали мои художества.
Альфаринн лег и почти сразу же захрапел, и я захихикала от протяжных звуков его заливистого храпа.
Эрандур смерил меня недовольным взглядом и со вздохом покачал головой.
– Что-то не так? – удивленно поинтересовалась я.
– Всё по-прежнему, – кисло протянул друг.
– Наверное, ненадолго, – ответила, подозревая, что спокойствие, после того что наделала, долго не продлится. – Скажи мне, жрец Мары, можно ли, в случае если любовь прошла, расторгнуть союз?
Тонкие брови Эрандура взлетели на лоб.
– Почему ты спрашиваешь?
– Да вот подумала… – я уставилась в костер, стараясь игнорировать похрапывание кучера и не смеяться. – Что если Мьол узнает, что случилось, и больше не захочет быть со мной? Как ей поступить? Наш союз можно разорвать?
– Обряд, проводимый жрецами в храме, не только на всю жизнь, но и на всё посмертие. Мара соединяет души, после чего они вместе должны попасть в Этериус. Поэтому выбор мужа или жены очень серьёзное дело…
– То есть, если я женилась, то ничего уже сделать нельзя? – я подняла на Эрандура полный ужаса взгляд.
– После обряда вас даже смерть не разлучит. Вы связаны узами брака перед ликом богини, – друг странно посмотрел на меня, потом отвернулся к костру и заговорил. – Ведь помимо милосердия и терпения путь Мары это истинная любовь и рано или поздно, она каждому даёт шанс встретиться с ней. Подаёт особенный знак, понятный только тебе… – он прервался, замер.
Я тоже отвернулась к огню и подкинула немного хвороста. Вверх взметнулись искры, медленно растворяясь на пути к ночному небу. Жрец проводил их взглядом и процедил сквозь зубы тихое ругательство.
– Ты в порядке? – участливо поинтересовалась я.
– Не совсем, – признался данмер. – Я просто идиот.
– И как же ты пришёл к такому умозаключению?
Он снова обернулся, навис надо мной и подался вперёд. У меня внутри всё замерло в томительном ожидании, предвкушении чего-то особенного. Я закрыла глаза со странной дрожащей мыслью: «Неужели это произойдет снова?» Сердце заколотилось быстрее, а время вокруг замедлилось, превратившись в сладкую патоку. Я почти ощущала его дыхание, тепло и близость, и тянулась к нему, пока моих губ не коснулась грубая льняная ткань.
Эрандур тщательно оттирал моё лицо платком от угольных пятен.
– Когда же ты прекратишь грызть уголь?! – искренне возмущался жрец.
Я растерянно захлопала глазами, даже не пытаясь сопротивляться происходящему. И правда, когда же?
***
Чем ближе мы подбирались к Вайтрану, тем теплее становилось. По-весеннему теплое солнце согревало промерзшую за зиму почву, и в воздухе уже талым снегом. Белая Река становилась шире и полноводнее. Утром мы миновали фермы и добрались до каменного моста, перекинутого через русло напротив медоварни – наш путь лежал в Фолкрит, и мы с Эрандуром решили, что сможем достичь своего земельного удела за пару дней, если к вечеру дойдём до Ривервуда. Поэтому не поехали в Вайтран, а распрощались с Альфаринном и направились по вьющейся по склону дороге в направлении Фолкрита.