Соколов сделал ещё шаг ближе, а я, наоборот, чуть отступил назад.
— Думаешь, что после всего этого я оставлю тебя в живых? — Он выплюнул эти слова и продолжил. — Нет. Я сотру тебя с лица земли. Уничтожу не только тебя, но и память о тебе. Когда я закончу, никто не вспомнит даже твоей фамилии. Всё что тебе дорого, будет стёрто с лица земли.
Его глаза блеснули, и в них я увидел отчаянную ярость человека, который потерял практически всё, и единственный смысл жизни которого — это месть.
— Ты будешь страдать! Ты будешь умирать очень медленно, чувствуя, как каждый вздох становится пыткой. Ты думаешь, что я пришёл, чтобы тебя просто убить? — Он сделал паузу, дыша всё быстрее и быстрее. — Нет, Алексей. Я пришёл, чтобы показать тебе, что такое настоящая боль.
Он вытянул руку, сжимая её в кулак, и воздух вокруг нас задрожал от напряжения его силы.
— И сегодня, наконец, я поставлю точку в этой истории. Я уничтожу тебя так же, как уничтожил твой род.
Его лицо исказилось от ненависти, и я почувствовал, как напряжение вокруг достигло предела.
Первый удар был так стремителен, что я едва успел среагировать. Пистолет в правой руке потёк, принимая форму щита, который встретил и поглотил его атаку. Соколов отступил на шаг, его взгляд остался холодным, но в уголках губ мелькнула едва заметная усмешка.
— Значит, ты все-таки научился контролировать свою энергию. — Проговорил он. — Знаешь, что это за сила, Алексей? Навеивает воспоминания, твой отец тоже пытался ею защититься, но смотри к чему это привело. Он мёртв, как и его жена, а я жив. — Он сделал паузу, отступив еще на шаг, и продолжил. — Это не панацея. До уровня Абсолюта она еще слишком слаба, да и на нём остаются прорехи. Я убивал таких, как ты, ещё в то время, когда ты даже не родился. И знаешь что? Я знаю её слабости.
Не успел я понять, что он задумал, как его силуэт расплылся, растворившись в воздухе. Через мгновение правую ногу пронзила острая боль. Я не видел, как он атаковал, но почувствовал, как кости разрываются и ломаются в десятках мест одновременно. Я закричал, не сдержав боли, и рухнул на одно колено.
— Смотри, дальше будет хуже. — С презрением произнёс Соколов, вновь остановившись в паре шагов от меня.
Я даже не заметил, как он вернулся на исходную позицию, настолько он был быстр.
— Гордость — это то, что приведёт тебя к гибели. Защищающая тебя энергия бесполезна, если ты не успеваешь за моими движениями.
Он снова исчез, и в следующий момент моя левая рука взорвалась болью. Кости превратились в мелкие щепки, каждый осколок которых причинял невероятную боль. Я не мог даже кричать — горло сдавило спазмом от боли и ярости, которые я уже не мог сдерживать.
Но даже в этом состоянии, я не мог сдаться. Сжал зубы, формируя в правой энергетический пистолет, и в тот момент, когда Соколов приблизился ко мне снова, выстрелил. Пуля полетела прямо в голову, но он вовремя среагировал и отпрянул.
Соколов поднял руку к лицу, провел по нему, вытирая появившиеся капли крови от пробороздившей щёку царапину и лизнул пальцы.
— О, ты всё ещё способен на такие фокусы? — Снова раздался его насмешливый голос. — Похвально, но жалко. Ты лишь оттягиваешь неизбежное.
Он снова исчез и обрушил удары на мою вторую ногу. Она треснула в нескольких местах, кости сломались с жутким звуком, и я упал на землю, не в силах больше стоять.
Соколов подошел ближе, исказив своё лицо в улыбке сумасшедшего.
— Ты знаешь, как умирали твои родные? Они кричали… Кричали, как и ты сейчас. А знаешь, что было дальше? Они умоляли о пощаде, но никто им не помог. Точно так же, как никто не поможет тебе.
Мир вокруг меня начал расплываться. Я уже почти не чувствовал своих конечностей, все болело и тело ломало в агонии. Но сдаваться было нельзя. Я использовал последние капли своей силы, чтобы сформировать энергетические протезы, позволяющие использовать сломанные руки. Было чертовски больно, но теперь я хотя бы мог двинуть ими.
Собрав всю оставшуюся волю, я правую руку, вытянул клинок, и ударил Соколова. На этот раз он достиг цели. Пропорол его бедро, и кровь хлынула ручьем. Соколов дёрнулся, теряя устойчивость.
— Ах ты ублюдок! — Крикнул он, бросив взгляд на свою рану. — Выродок Барсовых!
Я растянулся в самодовольной улыбке, с трудом поднимая правую руку, поддерживающую протезом и изобразив выстрел, прохрипел. — Даже при всей своей силе виртуоза, ты всё равно не смог меня убить. Потому что слишком много говоришь.
В этот момент за его спиной зародилось лёгкое свечение, постепенно перерастающее в преломление света, и я ощутил знакомое чувство привычной серости и хмари. Ткань вселенной истончилась и огромная, зубастая тварь поспешившая воспользоваться случаем, нависла над мужчиной, как голиаф из древних сказаний.