— А ты, Виктор, обратил внимание, автоматы у этих убийц наши, советские, АК-47?
— Видел, брат, видел. Сейчас этих штучек по всему миру как комаров расплодилось. Наверное, правы наши, что заинтересовались этой организацией. Чует мое сердце, игра стоит свеч. Будь внимателен, Володя, не срывайся. Даже этого ублюдка терпи. От него тоже можем кое-что узнать. Любая крупица информации сейчас очень ценна, — Мельников задумался и грустно спросил: — Вот только как нас найдут?
— Да, ты прав, — согласился Полещук. — А вдруг нас из этой каменной дыры не выпустят?
— Вроде бы непохоже… Какой резон им нас здесь держать? Ясно, что мы им для чего-то нужны. Наверняка увезут отсюда, но вот только куда?
Во двор вышел Эршад и пригласил всех троих в дом. Первым вызвали Мельникова. В небольшой комнате в креслах сидели трое. В центре — Керим. Эршад устроился на простеньком стуле недалеко от сидящих. Только после этого Керим предложил Мельникову сесть на стоящую отдельно легкую табуретку.
— Расскажите, Мельников, как вы оказались в плену.
— Меня ранило. Когда пришел в себя, то увидел, что нахожусь в руках у духов.
— У кого?
— У духов, ну, у душманов.
— Когда это было?
— 13 февраля 1987 года.
— Где?
— Под Салангом.
— Кем вы были в Советской Армии?
— Командиром разведроты.
— Ваше звание?
— Капитан.
— Откуда призывались в армию?
— Из Смоленска.
— Раньше тоже там жили?
— Да. Я там родился. Там же живут мои родители, жена и дочь. Керим наклонился над картой, лежащей перед ним на журнальном столике. Затем, заглянув в блокнот, который лежал поверх карты, остро отточенным карандашом обвел какую-то точку и спросил:
— На Смоленской атомной станции бывали когда-нибудь?
— Нет, посторонних туда не пускали.
— В Сороковой армии есть ядерное оружие?
— Нам говорили, что нет.
— А какие ракетные части стоят в районе Смоленска?
— Не знаю.
— Там есть аэродром для дальних бомбардировщиков. Не бывали там?
— Нет, не доводилось.
— По горам лазить можете?
— Естественно.
— Водить машину?
— Конечно.
— А боевую машину пехоты? Бронетранспортер?
— И танк тоже.
— Минировать?
— Да.
— Женщин любите?
Мельников неопределенно пожал плечами:
— У меня есть жена.
— Пьете?
— Если надо, могу выпить.
— Курите?
— Нет, не увлекаюсь.
— Какими языками, кроме русского, владеете?
— Немного английским.
— Не хотите своим родителям или жене написать письмо?
— Что толку в этом? Я ведь не буду знать, получили ли они мое письмо.
— Если захотите написать, вам дадут ручку и бумагу. Гарантирую, что ответ получите довольно скоро…
Когда Мельников вышел из кабинета и в ожидании Полещука прогуливался у дома, у него не выходили из головы слова Керима. Еще бы! Дать о себе весточку жене и дочери, родителям!
«Интересно, — тоскливо думал он, — если бы я встретил Алену на улице, узнал бы ее? Ей уже идет десятый годик… Тяжело сейчас жене… Бедная, дорогая моя Валюта! Знаю, как ты мучаешься, ты, конечно, не веришь, что я погиб. Я уверен: ты ждешь меня».
Ему вспомнился разговор с Майером, который, инструктируя, сказал, что о себе можно говорить правду.
«Наверное, прав он, — подумал Мельников о Кустове, — Керим наверняка организует проверку наших показаний. Интересно, как это будет сделано? Не пошлют же они своего человека в СССР».
Из дверей вышел Полещук:
— Виктор, нас зовут на ужин, пошли.
В доме их уже дожидался Эршад. Они прошли по узкому коридору в самый конец здания и через боковую дверь вышли во двор, где увидели серебристого цвета модуль из ребристого металла. Это и была столовая. В большом зале стояли металлические столы. Эршад указал на крайний от двери:
— Вот ваш стол. Пока будете сидеть вдвоем: После ужина покажу вашу комнату.
Он вышел. Друзья сели на алюминиевые, отделанные пластиком стулья. К ним тут же подошел негр, молча поставил перед каждым по подносу, на котором были небольшие металлические миски с супом, рисовой кашей, заправленной подливой с мясом, и пластмассовые кружки с каким-то напитком, и, сохраняя каменное лицо, отошел. Парни принялись за еду и быстро управились с ней. Сразу же подошел тот же негр и убрал подносы с приборами. Полещук бросил ему в спину «мерси» и первым поднялся из-за стола. Они вышли и сразу же увидели Эршада. Он предложил:
— Пойдемте покажу, где вы будете жить.