Геллан молчал, раздумывая над внезапно возникшей идеей.
Генерал обратил на это внимание:
— Вас что-то смущает, Эдвард?
— Нет, господин генерал. У меня есть идея. Может, дать возможность террористам захватить меня? Я же тогда смогу проникнуть в самое ядро.
— А если вы попадете в руки просто террористов, скажем, проиранских или пропалестинских, и они вас будут содержать как заложника где-нибудь в отдаленном месте, в одной из своих секретных тюрем: в земляной яме или в пещере в горах? Нет, я не думаю, что это правильный путь. Такое самопожертвование не нужно. Я могу предложить несколько иной вариант, — генерал сел напротив Геллана. — Мы можем из числа наших сотрудников подобрать группу добровольцев и попытаться их «сдать» террористам.
Геллан решительно возразил:
— Нет, господин генерал, я не хочу оказаться могильщиком наших парней. Мне не позволят это сделать моя совесть и моя профессиональная честь. Каждый имеет право рисковать только собой. И еще, господин генерал, нужна помощь профессионального журналиста в подготовке статьи о моей поездке в Асьют.
— За этим дело не станет. Атташе по культуре получит соответствующее указание. Какие еще проблемы?
— Как моя семья?
— В порядке! Письма от жены и детей я привез, заберете у атташе.
— Спасибо. Когда я могу рассчитывать на ответ о Глории и Басиме?
— Мы постараемся сделать это в ближайшие дни.
— Ну что ж, тогда я готовлюсь к отъезду в Бейрут.
— Да поможет вам Бог, Эдвард!
Глава 13
Последние дни для Кустова были особенно напряженными. К тому же ему пришлось совершить длительное путешествие в Париж. Его вызвал туда Центр. Кустов летел без всякой охоты, в душе он ничего приятного от этой встречи не ждал.
Связь с Центром достаточно надежная, и если вызывают для личной встречи, значит, жди дополнительной нервотрепки.
В Париже, проделав серию маневров, чтобы избавиться от возможной слежки, сменив несколько такси, а затем, наконец, пересев в машину, за рулем которой сидел свой сотрудник, Кустов узнал, что его дожидается Янчук — неожиданный приятный сюрприз. Встреча с давним и верным другом стоила того, чтобы преодолеть такое расстояние.
Генерал Янчук, похлопывая Кустова по спине, сказал:
— Ты уж не вини меня, старик. Не хотелось тащить тебя за тридевять земель. Но приказ есть приказ. Начну с неприятности, хоть мелкой, но гадкой. На, прочти писульку генерала Пискина. Ничего не попишешь: он — наш начальник и приходится, к стыду своему, выполнять его приказы, в том числе и дурацкие.
Кустов вынул из конверта листок: «Кустову! Я вынужден обратить ваше внимание на недопустимо медленное исполнение приказа, что может привести к провалу важнейшей акции и падению престижа Советского Союза в глазах руководителей ряда крупнейших государств. Ваши попытки внедрить в террористическую организацию свою агентуру выглядят безграмотными, а ваша медлительность привела к потере связи с Мельниковым и Полещуком. Контакты с главарем душманов Рахматулло явно ошибочны, так как втягивают вас, советского разведчика, в аферу с наркотиками и драгоценностями. Там, где надо, вы не проявляете усердия и оперативности, непонятно почему выказываете робость и нерасторопность. Все это понуждает меня предупредить вас и потребовать повысить эффективность вашей деятельности. Пискин».
Кустов поморщился и швырнул послание на стол:
— Идиотизм! Когда он научится мыслить нормально? Уже немолодой, работает долго.
Янчук вложил письмо в конверт, достал из кармана зажигалку и поджег его:
— Приказано после прочтения сжечь.
После этого сел рядом с Кустовым:
— Что я тебе скажу, Николай. Он совсем рехнулся в своей подозрительности. Мы предложили присвоить тебе звание сверх потолка, за особые заслуги. Знаешь, чем он объяснил свое несогласие? Не постеснялся говорить в присутствии водителя и посторонних людей: «Не получит у меня звания Кустов, он же на мое место пищом лезет!»