Нельзя требовать от миллионов обманутых покаяния за грехи, к которым они не причастны. Если следовать логике таких обвинений, можно и до церкви добраться, требовать от нее покаяния за сожжение Бруно или Орлеанской девы, тысяч других казненных, а это значит — создать обстановку нескончаемой цепной реакции убийств и репрессий. Дорогие мои соотечественники, остановитесь! Помните, на смену нам придут другие поколения, и кто знает, как они оценят наши сегодняшние дела?!»
Кустов уже не обращал внимания на телеэкран. Он сидел, закрыв глаза, в глубокой задумчивости, пытаясь понять, отчего его народ такой агрессивный. Слов нет, за семьдесят с лишним лет наделано много ошибок! Подумалось: «Радиус Земли где-то около шести тысяч трехсот семидесяти километров, значит, окружность более сорока тысяч, культурный слой около метра. Деятельность человечества, из года в год уничтожающего культурный слой Земли, в конце концов может привести к тому, что наша планета превратится в огромную безжизненную каменную глыбу, каких в космосе миллионы. Это вполне можно сравнить и с деятельностью в эти семь с лишним десятков лет нашего общества в отношении своих талантливых сограждан, когда лучшие из них сгонялись в лагеря, расстреливались, высылались из страны. Сейчас впервые у нас в обществе появилась возможность одуматься и остановиться, сделать главным в жизни уважение к человеку».
Постепенно усталость начала брать верх, мысли стали путаться, и полковник почувствовал, что засыпает. От этого вздрогнул, открыл глаза и понял — пора ложиться. Встал, выключил телевизор и заплетающимся шагом направился в спальню.
После завтрака вышел из отеля, взял такси и приехал в офис. До обеда решал накопившиеся дела, не забывая следить за временем. Именно сегодня должен поступить сигнал от Мирзокарима. Кустов откинулся на спинку кресла и задумался. После столь удачной акции, которая позволила не только освободить двух советских солдат, но и не дать Рахматулло и Мирзокариму оснований заподозрить Кустова в связях с советским посольством, Кустов-Майер был рад, что ему удалось заставить Мирзокарима работать на себя. Под предлогом розыска пропавших из машины русских он вынудил душмана выдать все известные ему адреса, где находились люди Керима. Кроме того, Майер предложил Мирзокариму подыскать верного человека из числа работающих в ядерном центре, для того чтобы подставить его людям Керима и через него выяснить их намерения.
Звонок последовал к вечеру. Звонил Мирзокарим:
— Господин Майер?
— Да, я.
— Я рад, что вы приехали, и очень хотел бы видеть вас.
После обмена любезностями — обязательного ритуала на Востоке — они договорились встретиться на одной из центральных улиц.
Не прошло и получаса, как бизнесмен Майер выехал к месту встречи.
За хорошую работу Майер уже дважды поощрял Мирзокарима деньгами. Суммы были значительными и добавили Мирзокариму усердия.
Майер подъехал к месту встречи и сразу же увидел Мирзокарима. Среднего роста, усатый, с чалмой на голове, одетый в национальную одежду, он ничем не отличался от сотен прохожих. Майер открыл дверцу и кивком головы пригласил его в машину. Включил скорость и только после этого поздоровался и пожал ему руку:
— Как дела?
— Все хорошо, саиб. Я вчера днем звонил, вы не отвечали, и я понял, что еще не приехали.
— Я приехал несколько позже. Был очень расстроен, и, если мы не найдем русских, меня ждут большие неприятности. Единственная возможность избежать их — найти солдат. Нам надо знать о людях Керима как можно больше, это поможет заставить их вернуть солдат.
— Да, саиб. Я понимаю и стараюсь сделать все, чтобы вы убедились, что Мирзокарим верен вам. Я выполнил ваш приказ и подобрал достойного человека, который может нам помочь. Он работает в Кахуте и говорит, что там делают ядерные бомбы.