Не отвечая, Левин сел, а затем, сунув ноги в тапочки, встал и, разминаясь, прошелся по комнате. Эластиковый спортивный костюм подчеркивал непропорциональность его тела. Анохин, не удержавшись, поинтересовался:
— Вы, наверное, со спортом были на «вы»?
— Это точно. Очкарик, такое зрение, как у меня, и спорт — вещи несовместимые. Да и времени жалко. Думал, что смогу укрепить свое здоровье самовнушением, но увы.
— Абрам Иосифович, газеты сообщают о загадочных фактах самоубийства в Советском Союзе. Люди, занимавшие в компартии достаточно высокие посты, сводят счеты с жизнью странным путем. Они выбрасываются с большой высоты из окон. Как вы думаете, не связано ли это с получением ими команд путем, как вы сами рассказывали, дистанционного воздействия?
— А кому могло все это понадобиться?
— Понимаете, эти люди могли быть носителями больших тайн ЦК, и кто-то, скажем, получив информацию об их возможном аресте, посылал закодированный сигнал. Человек тут же подходил к окну и…
— Кто его знает. Но в принципе такое возможно… Какая еще у вас есть информация?
— Увы, пока никакой.
Левин поправил очки и начал пристально смотреть на Анохина. Тот смущенно спросил:
— Что вы на меня так смотрите?
— Вам никто не говорил, что у вас проблемы с печенью?
— С печенью? Нет, никто.
— А ну, прилягте на кровать.
Анохин молча лег, а Левин начал медленно водить руками над его телом.
— Так… И желудок не помешало бы тщательно проверить, а печень, сомнений нет, требует лечения… — он выпрямился: — Все, можете вставать. Советую проконсультироваться у хорошего специалиста.
Анохин явно был смущен, но старался не подавать вида:
— Может, ваши руки подскажут заодно и сколько мне лет осталось жить на этом свете? — улыбаясь, спросил он.
— Вот этого они не скажут, но все равно вы не шутите: то, что я сказал, — правда. Сами-то ничего не ощущаете?
— Черт его знает. Изжога, бывает, мучает, а вот печень… нет, не замечал.
— Пьете, наверное, часто?
— Это так. В посольстве приходилось часто спиртное глушить. Встречи, приезды из Москвы начальства. Да и работа такая. Чтобы развязать язык у интересующею тебя человека, иногда и пары бутылок на двоих было мало. Так что работа не только нервная, но и опасная для здоровья, правда, не всегда полезная и нужная людям. А вот ваш талант, оказывается, нужен всем. Сколько ни читаю, сколько ни думаю, но, убейте, никак не пойму, что же это такое — экстрасенс? Вас можно отнести к этой категории людей?
— Экстрасенс — это сверхчувствительный. Но в этом нет ничего сверхъестественного. Один человек чувствует излучения человеческого тела слабо, другой чуть лучше, ну а третий — превосходно. Многократные опыты во многих странах подтверждают, что отдельные люди обладают этой «объективной реальностью».
— А что такое биополе?
— Биополе? Это физическое поле биологического происхождения. Сейчас ученые многих стран бьются над разгадкой структуры этих полей живых систем. А фактов, что они есть, — предостаточно. Поэтому эту реальность необходимо тщательно изучать, анализировать. Уверен, что результаты таких исследований наверняка приведут к глубоким и нестандартным выводам об окружающем нас мире.
— Абрам Иосифович, ну а задача, которую ставит перед вами Керим, выполнима?
Левин долго молчал. Несколько раз поправил на носу очки, сосредоточенно думая о чем-то своем. Наконец ответил:
— Лично я здорово сомневаюсь. Слишком масштабная задача, слишком мало времени и почти нет ученых.
— Ну почему же. В ближайшие дни мы выделим вам целую группу ученых, и вы сможете вплотную заняться этой работой.
— А русские среди них есть?
— Нет. Да и зачем они вам, вы же прекрасно говорите по-арабски, владеете английским…
— Да, это, конечно, так. Но вы же наверняка хорошо знаете, что такое психологическая совместимость, психологический микроклимат.
— Я понимаю вас, Абрам Иосифович, но помочь, увы, ничем не могу. Нет здесь ученых из России…
Вдруг Анохин словно встрепенулся:
— Но если вам надобно общение, то здесь, пожалуй, я могу помочь. Скажите, вы не хотите иметь прислугу или, скажем, денщика русского?
— Кто он?
— Бывший советский солдат. Можно и Стрельцову дать такого солдата.
— А вы, Леонид Карлович, — впервые назвал Анохина по имени-отчеству Левин, — верите в затею Керима? Правда, мне еще совершенно неизвестен весь его замысел…
— У Керима огромные, или, как вы недавно выразились, нестандартные, планы. Если он добьется своего, то весь мир окажется у его ног.