До 23 августа все к тому и шло, что пасть смертью храбрых Сереге придется сразу же после дембеля — на пороге родного дома от сковородки или скалки жены, потому как пара минометных обстрелов, под которые он попадал, — еще не повод погибать на службе. Многим его товарищам мин и снарядов с той стороны досталось куда больше, но все равно бойцам из передвижного погранотряда счастливо удавалось избежать даже ранений. Из пропускного пункта «Успенка» из-за непрекращающихся минометных обстрелов пришлось отойти в Амвросиевку. Однако, потеряв контроль над ПП и сменив дислокацию, службу погранотряд продолжал нести исправно: «секреты», наряды, патрули.
В тот день на высотку над Григоровкой наряд также ушел стандартный — десять человек. Высотка, как говорят, господствующая, отсюда российская территория — как на ладони; отлично видно, как заходят на позиции, быстро разворачивая боевые расчеты, российские «грады», и долбят по украинским войскам на Савур-Могиле. Это зрелище, особенно ночью, покруче, чем смотреть последний эпизод «Звездных войн» в кинотеатре 5Д — смертоносные фейерверки пролетают практически над головами. Днем с высотки хорошо видны все ключевые перекрестки дорог, но сейчас везде тихо — местные или выехали в Россию или затаились по хатам, а збройники и нацгвардия еще вчера отошли в сторону Кутейниково и Иловайска, оставив только один блокпост на перекрестке около Лисичьего.
Сереге лежал в «секрете» на высотке неподалеку, километрах в двух на соседнем перекрестке. С утра они ушли всемером на службу с тревогой — вокруг творились непонятные вещи: збройники и нацгвардия отступили, через границу из России каждый день проникают колонны машин и исчезают в лесополосах и приграничных населенных пунктах, вчера видели, как в Григоровку зашло пять чужих танков. Что будет дальше — непонятно: мобильной связи нет, оперативной информации нет. Пограничники опасались окружения, бессмысленной гибели. Разговоры в отряде ходили разные, но командиры молчали и ждали распоряжений из штаба, но штаб на донесения не реагировал.
— Эй, — сказал Дима Анишкин, — смотрите, там колонна! — и протер тряпочкой бинокль, будто бы это могло помочь изменить картинку на дороге.
Колонну уже можно было хорошо рассмотреть и без бинокля. Кабан успел насчитать до десятка единиц техники, как поступила команда отойти в «зеленку» и колонну пропустить. Впереди шел бэтээр с украинским флагом и двумя белыми полосами — маркировкой украинской армии, но такого бэтээра Кабан не припоминал, хотя вся окрестная техника нацгвардии и десантуры уже давно примелькалась на заставе, так что бэтээр был однозначно не местный. А если он не местный, тогда откуда он? С территории от границы досюда все украинские подразделения вышли еще позавчера. Заблудились? За бэтэром шла бэха, потом тяжелые «уралы» и «камазы», груженные, очевидно, боекомплектом, заправщики, небольшие желтые автобусы с людьми, пара легковых машин.
— Синус, прием. Карацупа на связи.
— Прием.
— Со стороны Калинова от границы в вашу сторону движется колонна, единиц сорок: один бэтээр, одна бэха, грузовые с боекомплектом, автобусы с людьми. На бэтээре — украинский флаг. Наблюдаем, нам приказано пропустить. Встречайте. Это ваши?
— Косинус, прием. Это Синус. — Рация сегодня хорошо звучит, повезло. Синус и Косинус — это позывные двух командиров подразделений нацгвардии, они вместе заканчивали киевский политех — вот и развлекаются, чтобы геометрию не забыть. — Прими информацию к сведению.
— Нет, это не наши.
— Может, збройники?
— Командир, запросите заставу, что нам делать?
— Застава приказывает себя не обнаруживать и вести наблюдение.
— Синус, Косинус, не выключайте рацию. Держите нас в курсе, — колонна скрывается за поворотом. До блокпоста нацгвардии — около двух километров, но если через поля, то гораздо ближе. — Не выключайте рацию!