Ребята у меня в бригаде универсалы - все могут. А я сам и технический руководитель, и администратор, и контролер... Хорошо, что подшефная воинская часть недалеко от завода: чуть что - и помощь подоспела.
- Сейчас главное, пожалуй, в том,- произнес он после некоторого раздумья,- чтобы всем нам овладеть этим замечательным самолетом. Именно овладеть, и военным, и нам, производственникам. Я имею в виду не постройку самолета, это само собой, а освоение до тонкостей его эксплуатации. Особенно это важно для ОЭР. При массовой эксплуатации самолета можно ожидать всяких происшествий с техникой, например ненормальных посадок и прочее. Нам предстоит научиться быстро восстанавливать самолеты в случае их повреждений. Восстанавливать не на заводе, а в условиях воинской части. А у военных - свои задачи. Ведь ты знаешь, что самолета, подобного этому, еще не было в нашей армии. Да и не только в нашей. Все привыкли, что самолет это значит высь-высота. А здесь как раз наоборот - чем ниже, тем лучше. Как на таком самолете воевать, как применять в бою его разнообразное вооружение, строить боевые порядки и прочее,- все это еще требуется отыскать, практически освоить. Вот командование и торопит нас, производственников. Времени, видимо, упущено порядочно, сам говорил, что видел этот штурмовик в институте у военных года два назад, а строить-то его мы начали только недавно...
Слова Александра напомнили мне события двухлетней давности. Тогда, находясь в служебной командировке, в Летно-испытательном институте ВВС я действительно видел бронированный штурмовик Ильюшина. Даже среди собрания многих авиационных новинок этот самолет выделялся необычностью конструкторского решения. Бронированный самолет, "летающий танк" - это вызывало повышенный интерес, и мы под любым предлогом старались поближе рассмотреть новую машину.
- А знаешь, Саша, не помню, говорил ли я тебе, но у того штурмовика, который проходил тогда испытания, позади кабины летчика стояла пулеметная установка. Самолет был двухместный. Вторая кабина - для стрелка. А мы сейчас строим одноместные машины. Выходит, что видел я не совсем то, а может быть, и совсем не то?
- Нет, именно то,- перебил меня Александр,- Видел ты как раз то самое - опытный образец самолета-штурмовика Ил-2, который действительно был двухместным. В полку, к которому мы прикреплены, чуть ли не каждый день идут жаркие споры на тему: одно- или двухместным должен быть самолет-штурмовик. Летчики, те в большинстве за два места. Им ясно, что броня - дело хорошее, но защита пулеметным огнем задней полусферы самолета необходима. Ведь не весь же самолет сделан из броневой стали. Но и одноместный вариант имеет своих приверженцев, причем не только таких, которые считают, что раз начальство решило - значит верно. Есть и такие, что и теории пытаются подводить. Только я лично ни минуты не сомневаюсь, что штурмовик должен быть обязательно двухместным.
Откровенно сказать, горячие рассуждения Александра для меня в те дни были новы. Штурмовик Ил-2, в освоении производства которого я принимал непосредственное участие, не представлял для меня предмет критики. Соображения, высказываемые другом, повторяю, были для меня необычайно новы, и я слушал Александра с большим интересом. А тот с увлечением продолжал "выкладывать" аргументы в пользу двухместного штурмовика...
Конечно, мы с Александром Сергеевичем тогда многого не знали. Нам не была известна длительная борьба различных мнений военных специалистов и работников промышленности вокруг штурмовика Ильюшина. Позже Сергей Владимирович сам рассказал об этом. В статье "Самолеты-бойцы", напечатанной в газете "Красная, звезда" от 19 апреля 1968 года, Ильюшин сообщает: "...Самолет был сразу спроектирован в расчете на летчика и воздушного стрелка. По этому поводу я дважды (в июне и ноябре) писал в ЦК. Последнее письмо передал 7 ноября 1940 года. Через месяц меня вызвали в Кремль проинформировать о новом самолете. Объяснил. Мне в свою очередь сказали: "Военные настаивают на одноместном варианте". Они считают, что броня сама по себе неплохое оборонное средство, зачем, мол, еще стрелок.
Пришлось доказывать обратное, но убедить не удалось. Так и начали выпускать штурмовик в одноместном варианте".
Итак, наш герой - штурмовик Ил-2 - предмет забот многих людей и организаций, уже пошел в жизнь, сделал первые шаги на службе людям. Как всякий начинающий ходить, он вначале был робок, немного "спотыкался", но период детских болезней у него был сравнительно недолог, и они не могли существенно затормозить неуклонное движение нашего производства по пути систематического наращивания количества выпускаемых "илов".
Бывший Нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин по этому поводу вспоминает: "К 18-й партконференции, которая проходила в феврале 1941 г., авиационная промышленность работала по суточному графику с ежесуточным отчетом перед ЦК ВКП(б) о выпуске самолетов и моторов по каждому заводу. Наркомат, главки строго следили за тем, чтобы заводы повышали суточный выпуск при нарастании заделов по цехам..."
Такой повседневный контроль в сочетании с деловой мобилизованностью и хорошей подготовленностью производства достигал поставленной цели.
В отчетной справке начальника планового отдела завода Ивана Вавиловича Юдина записано, что в мае 1941 года завод выпустил семьдесят четыре штурмовика Ил-2. И это спустя всего полгода после начала освоения его производства!
Этот успех явился результатом большого внимания к нашему заводу и к нашим делам со стороны руководителей партии и правительства.
В качестве иллюстрации расскажу о следующем событии, имевшем большое значение для нашего завода.
6 июня 1941 года руководство завода вызвали к Сталину для доклада о заводских делах. Поехали Шенкман, Мосалов, Востров и Демин.
- Совещание назначили на восемнадцать часов, но мы приехали пораньше,рассказывают товарищи.- Быстро получили пропуска, вошли в Кремль и, не торопясь, с любопытством оглядываясь по сторонам - в Кремле каждый из нас был впервые,- проследовали в правительственный корпус. В приемной нас встретил Поскребышев, секретарь Сталина, познакомился с нами, прошел в кабинет и тут же пригласил нас.
Первым вошел Шенкман. Опираясь на свою палку-костыль, он сделал несколько шагов по кабинету. Сталин, идя навстречу и подавая руку директору, сказал:
- Здравствуйте, товарищ Шенкман.- Затем, указывая на костыль, сокрушенно заметил: - Как же это вы так не убереглись?
Затем он также за руку поздоровался с Мосаловым, Востровым и Деминым, называя каждого по фамилии. Мы четверо стояли возле него, а он, улыбаясь, говорил, что, конечно, для знакомства с нашим коллективом ему лучше было бы самому приехать к нам на завод, но это так сложно, требуются всякие решения, разрешения...
За большим столом сидели: Г. М. Маленков, Нарком авиапромышленности А. И. Шахурин, командующий ВВС П. Ф. Жигарев и начальник НИИ ВВС И. Ф. Петров. Пригласив нас сесть, Сталин сказал, что собрал всех здесь для того, чтобы посоветоваться по одному вопросу - какие самолеты строить на восемнадцатом заводе в Воронеже?
Жигарев, оперируя названиями воинских частей и численностью имеющихся и необходимых самолетов, высказался так, что ВВС нужны оба самолета (Ер-2 и Ил-2), которые строит завод, их и надо продолжать выпускать, только увеличив программу. Шахурин уточнил, что Наркомат авиационной промышленности уже вынес решение об увеличении задания заводу No 18 по самолету Ил~2, но требуется подтянуть заводы-смежники...
Неторопливо шагая по кабинету и внимательно выслушивая каждого выступавшего, Сталин заметил:
- Я полагаю, что сейчас нам очень нужны дальние бомбардировщики. Поэтому считаю, что Шенкману необходимо построить большую партию самолетов Ер-2.
Он назвал цифру - количество самолетов Ер-2, которые надлежит выпустить в этом, 1941 году, и поинтересовался, как самолеты обеспечены моторами. Шахурин ответил, что моторы будут, их изготовление поручено такому-то (назвал город) заводу.