— Значит, никогда не будешь.
— Строгий какой, — протянула капризно.
Очень задумчиво посмотрела на меня.
— А все-таки ты, Федька, странный. Я впервые в жизни была не против, а ты…
Она откинулась на спину и, раскинув руки, стала смотреть в небо.
— Меня не устраивает, что ты не против, — честно сказал я, загасил сигарету, закопал ее поглубже в песок, лег рядом и опять стал целовать пальчики и прохладную ладошку, — мне надо, чтобы ты хотела.
— Ты какой-то не такой, — она склонила головку набок, отвела в сторону длинную прядь светлых волос и стала с заметным удовольствием наблюдать, как я ласкаю ее пальчики, — я знакома с тобой третий день, а кажется давным-давно. Ты то как теленок, то как умудренный годами дед.
Н-да. Быстро же меня Галинка раскусила. Маска простоватого летехи сыпется на глазах. И что теперь делать? А ведь мне уже никакая другая не нужна.
— Дед тебя не устраивает? — спрашиваю, стараясь не показать горечь, и отпускаю ее руку.
Она села, сама взяла мою ладонь и прижала к своей щеке.
— Я только сейчас поняла: я люблю тебя…
Сейчас утону в ее пронзительно-синих глазах.
— Вот только, Федя… женись на мне. Нет, я и так на все согласна, но… Я хочу не только сейчас быть с тобой, я хочу навсегда…
Черт! Черт! Черт! Как же я сам этого хочу! В то же время идиотизм какой — девушка, которую я сам люблю, объясняется мне а я… А я не имею права обманывать ее!
Она потянулась ко мне, а я вынужден был отстраниться. В глазах появилась обида.
— Правда, любишь?
Заревела:
— Дурак ты, Феденька…
Черт, как все быстро! А может так и надо? Успеем еще узнать отрицательные стороны друг друга. Ладно. Обнимаю дрожащее тело и, как в омут головой:
— Не Федя я, а, все-таки, Вася.
Замерла, подняла голову, взглянула расширяющимися зрачками глаз и опять заревела, но теперь уже, кажется, счастливо, плотно-плотно прижимаясь ко мне.
— Все равно, дурак, хоть и Васька!
Ну, вот. Нашлась еще одна на мою голову, которая будет так меня называть. Черт! А ведь это просто здорово, что Галинке все равно, кто я такой! Ей действительно нужен просто парень с моей рожей и мыслями, а фамилия и должность — до лампочки. Я обнимал плачущую девушку и чувствовал, что меня отпускает напряжение последних месяцев. Что теперь все будет по-другому! Все будет просто здорово!…
Н-да. В том мире я себе и представить такого не мог! Ну, захотела девушка замуж, так, почему бы и нет? То бишь, по-французски: пуркуа па? Вчера, до покраснения Галинкиных губ, нацеловавшись в машине (ну, не хотел я концерт охране с биноклями устраивать), мы поехали в город и остановились у первого попавшегося ЗАГСа. Перед этим, еще собираясь уезжать с речки, я вызвал по рации охрану и послал кого-то с запиской моей невесты к ней домой за документами. Когда пожилая тетечка в огромных очках подняла взгляд с моего раскрытого перед ней офицерского свидетельства на меня, губы у нее затряслись. Но затем она быстро взяла себя в руки и все оформила, как положено. А я с удовольствием подхватил свою, теперь уже жену, на руки и понес к подогнанному к подъезду «Паккарду». Мы махнули на ближнюю дачу и закрылись в спальне…
А сегодня утром я впервые проспал. Нет, много нам, увы, в первый раз было нельзя. Женская физиология — штука строгая. Но ласкали мы друг друга до поздней ночи.
Тихий стук в дверь разбудил меня мгновенно. Я поднял голову, огляделся. Галинка спала, закинув на меня ногу и подложив ладошку под щеку. Мое лицо непроизвольно расплылось в радостной улыбке. Я аккуратно, чтобы не потревожить жену, высвободился и накрыл милую одеялом. С некоторым трудом нашел на полу плавки, натянул их, затем бриджи и открыл дверь. В нее тут же сунулась любопытная мордашка Светки. Ну, а кто еще это мог быть? Синельникову ведь все доложили. Я поднес палец к губам и, легонько вытолкнув сестренку, вышел в коридор сам. Светка повисла у меня на шее и обслюнявила. Еле отодрал ее от себя.
— Пошли завтракать. Есть хочу зверски.
— Пойдем, — согласилась она, но не утерпела:
— Вась, а какая она?
Я прикинул время, решил, что моя Галинка может еще минимум полчаса поспать, легонько щелкнул Светку по носу и непроизвольно расплылся в улыбке:
— Хорошая… Пусть еще немного поспит и я тебя с ней обязательно познакомлю. Договорились?
Наскоро перекусив и, совершенно не обращая внимания на обычную Светкину скороговорку, залпом выпил горячий кофе. Принял душ, в темпе побрился, надел белый парадный мундир со всеми наградами, сиганул в окно, сорвал первый попавшийся цветок с клумбы, запрыгнул обратно и пошел будить свою милую.
Галинка сладко спала, все так же подложив ладошки под щечку. Как не хочется будить, но сегодня столько дел. В том числе и у моей жены. Не знаю, что там у нее есть из гардероба в доме родителей, но первая леди Советского Союза должна быть одета соответствующе. Вот пусть со Светкой этим сегодня и занимается. Я провел цветком по исцелованным губам, не выдержал и приложился своими. Ох, как сладко! Галинка открыла глаза, и я тут же утонул в их синеве. Мы опять целуемся почти до потери дыхания. Потом жена неожиданно оттолкнула меня и стала рассматривать мой иконостас. Довольно улыбнулась и… заревела.
— Васенька, я сама себе не верю. Влюбилась в обычного парня, а ты оказался…
И чего девчонки по любой мелочи плачут? Совершенно не понимаю! Пришлось, взяв голову Галинки в ладони, с удовольствием повторять вчерашнюю операцию по осушению глаз милой кончиком языка. Наконец-то успокоилась.
— Галенька, мне на работу надо. А к тебе тут рвется познакомиться одна девица.
— Кто? — с некоторым удивлением и страхом спросила она.
— Да есть тут одна…
Она, кажется, догадалась, умная моя, села на кровати, натянула одеяло на свою голую великолепную грудь и смело махнула рукой:
— Давай!
Сумасшедший день! Тут восстание в Палестине на носу, а все лезут с поздравлениями. Нет, я, конечно, сам рад, как не знаю кто. Как вспоминаю свою милую, так непроизвольно расцветаю в улыбке от уха до уха.
Появился Николай Кузнецов, мой министр Военно-морского флота, с докладом о подготовке к сопровождению уже загружающихся в Севастополе судов в Хайфу. Тоже сначала поздравил. Затем докладывает, а его глаза буквально светятся. Тут до меня дошло — свершилась многовековая мечта русских моряков — корабли пойдут в Средиземное море через СВОИ проливы! Черт! Ну как мне ему объяснить, что это не моя заслуга а, в первую очередь, армии и всего народа? Ведь умный же человек.
К обеду приехал Лаврентий Павлович. Сначала поздравил. Очень приятно, когда такой человек радуется за меня так искренне. Это было заметно. А потом взял и выгнал. "Без тебя, — говорит, — справимся. Твое дело кардинальные вопросы решать. А сейчас — текучка". Ну и как прикажете его понимать? Как можно принимать серьезные решения, не разобравшись в мелочах? "А вечером я к тебе со своей Нино загляну в гости. Примешь?". Странный вопрос. Куда же я денусь? Притом, с радостью. Должен же я своей суженой похвастаться. Есть перед кем.
Выяснил в «девятке» где находится жена. Галина со Светкой оказались дома у родителей моей благоверной. Поехал туда. В машине меня застал звонок Синельникова. Он еще раз поздравил меня — в начале рабочего дня уже звонил — рассказал, что еще вчера вечером на правах родственника познакомился с моими тещей и тестем, поздравил их, распорядился установить телефон и освободил от работы на сегодня. Тесть и теща. Н-да. А ведь я немного робею. С Галиной знаком всего четыре дня, но уже знаю, что с ней у меня все будет нормально. А вот с ними? С другой стороны, если вырастили мою милую, то, значит, хорошие люди.
Кто больше робел, было непонятно. Виктор Иванович оказался довольно высок, но на меня смотрел как-то снизу вверх. А вот Софья Моисеевна… Бойкая красивая женщина с низким приятным голосом. Только увидев ее, мне сразу стало ясно, какой станет моя жена через десятки лет. Я заранее порадовался за себя, так как Галина была вся в мать. Теще было под сорок, но на вид больше трех десятков не дашь. Квартирка была маленькой — две комнатки. Из тех, что отгораживали во времена НЭПа из больших квартир дореволюционных доходных домов. На стене портреты отца, мой и знаменитый плакат со Светланой, где она в вечернем платье и в форме. Собственно говоря, сама Светка была здесь же. Выскочила из маленькой комнаты. Оттуда же, сначала выглянув и убедившись, что чужих нет, выбежала в одном нижнем белье моя Галинка. Они там вдвоем новые наряды примеряли. Не стесняясь новых родственников, обнял и крепко поцеловал жену. Потом повернул и ласковым хлопком по попке отправил обратно в ту комнату одеваться. Отдал теще сумку с продуктами, которую всучил мне перед выездом из Кремля Поскребышев. На малюсенькой кухоньке еле разместились впятером. В комнате, которая считалась большой, сесть было всем вместе негде. Выпили коньяку, бутылки с которым положил в сумку мой предусмотрительный руководитель секретариата. Девчонкам наливать больше не разрешил и отправил их собираться. Теща всплакнула, пришлось успокаивать. Не за тридевять земель дочка уезжает. Телефон есть. Когда в городе будет, всегда к родителям заскочит. А захотят, пусть к нам в гости приезжают. Только надо заранее позвонить и я машину пришлю. Сам Виктор Иванович чего-то явно побаивался. Чего? Наверняка что-то уровня тридцать седьмого года, когда сволочь Ежов свирепствовал. Надо будет у Егора спросить. Не мог он всю семью не проверить. До седьмого колена. У него целых двое суток с момента нашего с Галинкой знакомства до регистрации было. А Синельников — профессионал до мозга костей. Для него мелочей не бывает. Так что если и есть что-то за моим тестем, то явная ерунда. Выясню и сам успокою. А сейчас… Выпил еще раз с новыми родственниками и попросил называть меня на «ты». Тесть сначала не понял. "Как же это, Василий Иосифович? Вы вождь, а мы…". Ага! Я уже вождь, значит. Нет, с пропагандой надо срочно разбираться. Совсем запиарили. Относительно близкий родственник за человека не считает.