Выбрать главу

Иван вздохнул:

— Значит, теперь и пива не будет…

В это мгновение гражданин иностранного вида, сидевший на соседней скамейке, внезапно встал и приблизился к литераторам.

— Извините меня, пожалуйста, — заговорил он с акцентом, — но предмет вашей ученой беседы столь интересен, что я рискнул… Если я не ослышался, — обратился он к Ивану, — вы изволили говорить, что в России больше не будет пива?

— Вы действительно ослышались, — учтиво ответил иностранцу Берлиоз, опережая Ивана. — Мой молодой друг всего лишь имел в виду, что возможны небольшие временные трудности с реализацией пива импортного производства… — и, повернувшись к Бездомному, одними губами шепнул: — Тихо! Не противоречь!

— Не будет вообще никакого пива! — растерявшись от всей этой муры, вскричал Иван Николаевич не то, что нужно. — Ни импортного, ни отечественного! И ничего, перебьемся!

(Михаил Булгаков.
Из черновиков романа «Мастер и Маргарита»)

Президент России, вручив премию Русского географического общества юным эрудитам, поинтересовался у одного из них, где заканчиваются границы России. «Там, где Берингов пролив», — ответил мальчик. «Неправильно, граница России нигде не заканчивается!» — с улыбкой поправил ребенка президент.

ГЕОГРАФ В СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ

«На волю! В пампасы!» — страдальчески закричал больной. Как Берлага узнал впоследствии, в пампасы просился старый учитель географии. Географ сошел с ума совершенно неожиданно. Однажды он включил радио. Знакомый голос уверенно сказал, что никакого Берингова пролива нет и границы Российской Федерации нигде не кончаются. Весь день старый учитель шарил по карте. Берингов пролив точно был на месте! Однако и голос по радио тоже не мог обмануть! И тут же, у карты, старик тронулся.

(Илья Ильф, Евгений Петров.
Из черновиков романа «Золотой теленок»)

Президент России 1 декабря 2016 года выступил с Посланием Федеральному собранию, в котором потребовал от общественников и деятелей культуры взаимной ответственности: «Если кто-то считает себя более продвинутым, более интеллигентным, — с уважением относитесь к другим людям. Считаю неприемлемой встречную агрессивную реакцию». Президент призвал к консолидации граждан ради успешного развития России. Те же тезисы он повторил и на другой день на заседании Совета по культуре и искусству.

ОСТАП И ВАСЮКИНЦЫ

Гроссмейстера встретили рукоплесканиями.

— Товарищи и братья по шахматам! — начал Остап. — В игре все зависит от каждого индивидуума. Например, вон тот блондинчик в третьем ряду считает себя умным и интеллигентным…

Блондин в третьем ряду зарделся.

— …а вон тот брюнет, допустим, ни то, ни другое…

Все повернулись и осмотрели также брюнета.

— И никакие лекции этого не изменят. Поэтому первый должен относиться ко второму с чем?

— С чем? — хором повторили васюкинцы.

— С уважением! А второй должен свои агрессивные реакции… что?

— Что? — выдохнули васюкинцы.

— Сдерживать! И всё это приведет к чему?

— К чему? — переспросили шахматисты.

— К естественной консолидации граждан ради успешного развития шахмат в Васюках! Ура, товарищи! Спасибо за внимание!

Все были удивлены крайней незатейливостью лекции, но стерпели и вновь дружно зааплодировали.

«Эх вы, пижоны, — думал Остап. — Что ж вы не бьете вашего гроссмейстера? A-а, все вы понимаете: я мог бы каждого поодиночке утопить, но дарую вам жизнь».

(Илья Ильф, Евгений Петров.
Из черновиков романа «Двенадцать стульев»)

Никита Михалков обвинил сотрудников екатеринбургского Ельцин-центра в искажении истории: «Как подаются исторические личности, которым Россия должна быть обязана тем, что вообще существует такая? Убирается слой огромного героизма». В ходе парламентских слушаний в Верхней палате Федерального Собрания Михалков заявил, что в Ельцин-центре занимаются «разрушением национального сознания сотен детей». Цитируя эти и другие негативные высказывания Михалкова, посвященные, в частности, первому президенту России, комментаторы напомнили: в 1996 году Никита Сергеевич, будучи доверенным лицом Бориса Николаевича на президентских выборах, говорил прямо противоположное.