По мнению ряда экспертов, выборы в Госдуму и местные органы власти (сентябрь 2016 года) сопровождались многочисленными нарушениями, в том числе вбросами бюллетеней и подтасовками результатов. Отмечен анекдотический случай, когда, например, итоговый процент голосов, поданных за четыре парламентские партии, на сотне участков совпадал до десятой доли (!) процента. Российский Центризбирком, тем не менее, счел претензии необоснованными и признал выборы честными и легитимными.
ОСТАП И ИНЖЕНЕР ЗАУЗЕ
Остап молча взял европейского гостя за руку, подвел его к стоящему у стены ящику с широкой прорезью наверху, сунул в руку пачку бумаги и сказал, как глухому:
— Сюда! Понимаете? В ящик. Глагол класть. Мы, вы, они кладут сюда эти листки… И никто из нас на них ничего не пишет, потому что они уже и так… Понимаете? Я не заполняю, ты не заполняешь, мы не заполняем, а они уже как бы сами собой… Чудо. То есть вундер. Ферштеен?..
Вечером того же дня Заузе писал письмо невесте: «Милая крошка! Я живу странной и необыкновенной жизнью. Сегодня, например, я участвовал в так называемых выборах. И оказалось, что весь «Геркулес» проголосовал за одну и ту же партию. Даже геноссе Берлага, который сейчас в психиатрической клинике. Даже геноссе Кукушкинд, который уже три года как скончался. Как можно объяснить этот феномен, я не знаю. Загадочная страна!»
В конце сентября 2016 года члены общественной организации «Офицеры России» блокировали вход в московский Центр фотографии имени братьев Люмьер, где проходила выставка американского фотографа Джока Стерджесса. Один из «общественников» объявил, что закрывает экспозицию, поскольку видит в ней признаки детской порнографии. Опасаясь погрома, руководители Центра предпочли не рисковать и сами закрыли выставку.
ОСТАП В МУЗЕЕ МЕБЕЛИ
— Поторопитесь, гофмаршал, — на бегу бросил Остап. — сли мы сейчас не захватим вашу мебель — кончено. Только что я имел тяжелый разговорчик с заведующим музея. Объявил ему, что выставка стульев Гамбса закрывается.
— На каком основании? — удивился Ипполит Матвеевич, семеня за сыном турецкоподданного. — Что вы ему сказали?
— Сказал, что это не мебель, а порнография. И поскольку ее могут увидеть дети, наша с вами общественная организация категорически запрещает…
— Но позвольте! — перебил его Воробьянинов. — Какая еще организация?
— А то вы забыли? — усмехнулся Остап. — Союз Меча и Орала, конечно. Или вы, предводитель, уже состоите в какой-нибудь другой?
Главный исполнительный директор «Роснефти» Игорь Сечин опроверг информацию «Новой газеты» о том, что ему принадлежит яхта «Принцесса Ольга» стоимостью свыше 100 миллионов долларов.
ОСТАП И КОРЕЙКО
Остап вынул ключи, взвесил и на ладони и протянул Корейко:
— Вот ключи от вашей яхты. Забирайте. Грабители арестованы.
— Вы ошиблись, товарищ, — сказал Корейко очень тихо. — Какие ключи? Какая яхта? Никто меня не грабил.
— Да как же не грабили? — взволновался Остап. — Вчера у моря. Отняли ключи, забрали яхту. Дело раскрыто. Пишите расписку.
— Да, ей-богу же, это ошибка, — сказал Корейко. — Ну откуда бы я взял деньги, чтобы купить яхту?
— Верно, верно, — сказал Остап, поостыв. — Откуда у скромного служащего «Роснефти» деньги на покупку восьмидесятипятиметровой яхты? Значит, всё у вас в порядке?
— Всё! — ответил Корейко с чарующей улыбкой.
— Завидую вам, Игорь Иванович! — сказал Остап. — Удивительно, с таким счастьем — и на свободе.
— Меня зовут Александр Иванович, — кротко поправил его Корейко. — Пожалуйста, не путайте…