– Благодарю, – ответил я, с трудом сохраняя нейтральное выражение лица. – Но опять же, не надо. Лучше перейдем к нашему разговору.
– О чем же вы хотели поговорить, дорогой мой? – он отодвинулся и теперь пристально глядел на меня; по его лицу медленно расплывалась довольная улыбка.
Я молчал, подбирая слова. Он слегка пожал плечами, взялся за нож с вилкой, надрезал бифштекс и элегантным движением засунул мясо в свой рот.
– Наш разговор… – начал было я, но вдруг увидел… как будто вспышку, много событий, слитых воедино в одном коротком мгновении… в один вопль… я подавился собственными словами…
…Ранний вечер; свежий ветерок дует вдоль многополосного шоссе, стрелой вылетающего из города в пустоту лесов, полей и редких деревенек. Половину неба заняли серые прохладные облака, заходящее солнце отсвечивает от иных, и в отсветах многоэтажные панельные дома вдоль шоссе кажутся особенно мертвыми. Деревья лишь слегка покрыты зеленой дымкой. Похоже, это середина апреля. Задумчивый молодой человек выходит из метро, осторожно придержав за собой дверь, и торопливой походкой идет по широкому тротуару, сворачивает во двор… отработанным движением набирает код на домофоне. Тощая взлохмаченная дворняжка, сидевшая до этого без движений на холодной ступеньке у подъезда, подбегает к двери и начинает нервно скулить. Молодой человек недоуменно смотрит на дворняжку, открывая дверь в подъезд. Она взлетает по ступенькам и устремляется к лифтам. Молодой человек поднимается тоже, нажимает кнопку вызова, ждет, стараясь не глядеть на дворняжку. Створки лифта открываются, и собачка первая влетает внутрь, садится в углу. Грустно смотрит на молодого человека. Он заходит, нажимает «15», упирается лбом в двери. Когда он выходит из лифта, собачка доверчиво идет за ним. Он достает ключи от двери, разделяющей лифтовый холл и лестничную площадку. Дворняжка тем временем обегает весь лифтовый холл, обнюхивая углы, и подбегает к молодому человеку, испуганно прижимается к его ноге. Молодой человек, уже повернувший ключ в замке, на миг замирает, смотрит на дворняжку. Вынимает ключ и вызывает лифт. Заходит внутрь и дружелюбно шепчет «иди сюда, иди сюда», помахивая ладонью. Собачка в неуверенности стоит, оглядывается на дверь, снова смотрит на молодого человека и осторожно заходит в лифт. Пульт управления получает приказ «21» – самый верхний этаж. Дверь открывается… Захламленный лифтовый холл, без двери справа, которая на других этажах вела бы на лестничную площадку, зато с маленькой металлической дверью слева, там, где на других этажах расположены форточки для курения… Холл заставлен сломанной мебелью, старыми телевизорами с деревянными корпусами, выцветшими детскими игрушками, стоит здесь и пара треснувших унитазов, серых от слоя пыли. Молодой человек выходит, и собачка снова доверчиво идет за ним, чуть не упираясь носом в его ноги. Он стоит у самого лифта, и она ни на шаг не отходит от него. Он берет детскую лопатку из посеревшей от времени пластмассы, которая когда-то, по-видимому, была красной, швыряет ее в сторону металлической двери, вскрикнув: «вон, смотри!» и слегка пригнувшись. Дворяжка бросается вперед, за лопаткой, прыгает пару раз и останавливается. Двери лифта закрываются за молодым человеком. Нажимая кнопку «15», он уже слышит беспокойные стоны дворняжки. Раздается какой-то стальной скрежет… Стоны становятся громче, громче, превращаются в отчаянные вопли… и вот, уже как будто ребенок вопит, визжит, а не собака…
Вдруг визг оборвался на самой пронзительной ноте, и послышалось чавканье…
Успешный бизнесмен с удовольствием жевал бифштекс, не стесняясь издаваемых звуков. Пожевав еще немного, он замер; его кадык на мгновение сильно выдвинулся вперед и сразу вернулся обратно. Бизнесмен отрезал еще небольшой кусочек мяса и, держа его на вилке, спросил строго:
– Почему вы замолчали? Продолжайте, раз уж начали.
– Хотел было заговорить о делах, – сказал я медленно, стараясь говорить спокойнее, и попытался распустить галстук на своем горле, но обнаружил, что на мне только черная хлопчатобумажная футболка с круглым вырезом. – А потом решил сначала спросить, как обстоят дела в вашем бизнесе.
– О! Это замечательно, – обрадовался он и отправил кусок мяса в рот. Энергично пожевал и прихлебнул вина. – Вы, кажется, приходите в норму. Еще немного, и закажете бифштекс, – заулыбался он, и глаза у него заблестели. – Спасибо за интерес. Бизнес развивается превосходно. Особенную радость мне доставляет соевое направление… впрочем, хм… не совсем соевое, но не суть, – он странно усмехнулся, стукнул вилкой раза два о край тарелки и продолжил: – начали осваивать китайские рынки. Представляете?
– Говорят, китайские бизнесмены очень скрупулезны и чрезвычайно серьезны.
– По крайней мере, не те, с которыми веду бизнес я. Они весьма необразованны, но при этом хитры, лицемерны и коварны… Впрочем, их приемы весьма примитивны. Они совершенно не способны смотреть на проблему широко, под разными углами, с разных точек зрения. Это потому что им не хватает образования. Необразованные люди − очень плохо… очень, – он посмотрел как будто сквозь меня, улыбка его исчезла, он выгнул брови, потер пальцем переносицу и добавил. – Впрочем, иногда это, наоборот, замечательно. Я имею ввиду необразованных людей… выпейте же вина.