Я молча взял бокал, еле коснулся его губами и поставил обратно. Тем временем, успешный бизнесмен отрезал еще кусочек мяса, на этот раз побольше, и медленно поднес его к раскрытому заранее красному рту.
– Рад, что вы процветаете. Позвольте, наконец, перейти к… – сказал я, но в этот момент он положил кусок мяса на язык, и у меня потемнело в глазах.
Тяжелые портьеры и сверкающие хрустальные люстры под самым потолком, столики и высокие окна с бликами – все это сначала уехало куда-то вдаль, тускнея, потом совершенно исчезло. В темной пустоте я вдруг разглядел движения, ритмичные, быстрые. Услышал неровное дыхание, хрупкий шепот. Это была комната с единственным источником света – монитором компьютера. Из больших колонок, прикрепленных к стенам, тихонько лилась нежная, романтичная музыка. Он, запутавшись в ее волосах, шептал: «только ты, всегда ты, я не могу без тебя, я тебя люблю, киса»… Я увидел другую картину. Концертный зал. Сцена пуста, слушатели прогуливаются вдоль кресел, кто-то выходит из зала, кто-то входит. Антракт. Полный и крепкий мужчина с большой залысиной; в джинсах и расстегнутом коричневом клетчатом пиджаке поверх черной водолазки подзывает к себе молодого человека. Молодой человек убирает руку с плеча девушки, шепчет ей: «сейчас приду, киса», улыбается другу, сидящему слева, выходит с полным мужчиной из зала, и тот сразу говорит: «Посмотрел я на твою девушку. Расставайся с ней как можно скорее. Послушай совета своего дядьки. Бросай ее сегодня же». Молодой человек смотрит на него в упор и редко моргает, потом тихо спрашивает: «А почему?» – «Она очень закомплексованная» – «Да, признаться, я тоже это заметил, за эти полгода» – «Вот видишь, а я заметил сразу» – «Это потому что у вас опыт большой» – «Ха! Твоя тетя даже не подозревает, насколько у меня большой опыт!», – хвастливо заявляет дядя, выставляя вперед живот. «Но все-таки, объясните мне подробнее. Почему я должен с ней расстаться? Мне, вроде, с ней хорошо». Толстый дядя сверкает глазами при слове «вроде», но дальше не подает виду и говорит: «Ты хочешь, чтобы я тебе объяснил? Хорошо. Слушай сюда. Ты ее прикормил, как собачку, и теперь она по твоей команде ходит к миске. Она привыкла оставаться у тебя на ночь, она радуется, что у нее такой парень. Говоря честно, она никого себе не найдет лучше тебя. Поэтому надеется, что ты уже у нее на поводке. Что она вот-вот выскочит за тебя замуж. Подожди еще немного: девочка позвонит тебе и скажет, что залетела и не может избавиться от ребенка. Если она почувствует хоть самую малость напряжение в ваших отношениях, будь уверен, залетит сразу же». Помолчав, юноша говорит: «Вы правы» и облегченно вздыхает. Он возвращается в концертный зал, садится на свое место, кладет руки на колени и поворачивается к своему другу. Тот наклоняется поближе, и молодой человек шепчет ему тихонько: «Сегодня ночью курим кальян у тебя дома и пьем вино», – «А…», – удивляется друг и бросает взгляд через его плечо на девушку, но молодой человек своей улыбкой останавливает друга на полуслове. Концертный зал расплывается, превращается в нагромождение размытых цветных пятен, и сквозь них начинает проступать обшарпанная кухня. На табуретке, прижав колени к груди сидит девушка и рыдает… тяжело в ней узнать ту самую, сидевшую рядом с молодым человеком в концертном зале, с румянцем на щеках и распущенными волосами до плеч… тяжело узнать в этом бледном существе с распухшими веками и губами. Санитары выносят из ванной тело женщины средних лет. Девушка смотрит им вслед пару секунд, срывается с места, но посередине коридора останавливается, садится на пол, закрывает лицо руками и беззвучно трясется… Стремительно темнеет, фигура девушки уже неразличима, и в следующий миг видна высокая фигура мужчины в том же коридоре. Он, уперев руки в пояс, смотрит на девушку, сидящую на полу, и говорит ей: «Выметайся отсюда к своему парню! Ты по какому праву здесь живешь?». Она поднимает взгляд на него; некрасивое распухшее лицо. «Но папа… мама… я… Лешенька, он…», – «Можешь идти вслед за мамой, – криво ухмыляется мужчина. – Выметайся отсюда до сегодняшнего утра! Ты здесь лишняя». Девушка молча встает, проходит мимо него. Слышится громыхание полок в ее комнате… Черное небо, желтые точки фонарей в четыре линии вдоль шоссе, красные огни удаляющихся автомобилей. По автомобильном мосту над рекой, прижимаясь к краю проезжей части, идет девушка в заляпанных грязью джинсах. Идет прямо, не меняя скорости, не поворачивая головы, смотрит под ноги. Впереди в асфальте глубокая выбоина, заполненная талой водой вперемежку с грязным снегом. Девушка продолжает идти, еще больше прижимаясь к краю проезжей части, стремясь обойти лужу. Небольшой грузовик проносится мимо, его правые колеса погружаются в месиво, слышится грохот. Грязная волна обдает девушку с ног до головы. Она продолжает идти, не меняя скорости и не поворачивая головы… Около нее останавливается «десятка» с тонированными стеклами, открывается дверь, и бритый наголо молодой человек за рулем, перегнувшись к ней, говорит: «Девушка, садись». Она продолжает идти прямо. Он трогается, едет наравне с ней и говорит: «Девушка, лучше по-хорошему садись». Задняя дверь открывается, из машины вылезает мощный парень в спортивных штанах и армейских ботинках, с полным лицом и огромными губами; неприятно причмокнув, он грубо хватает девушку за плечо и запихивает на переднее сиденье. Когда он садится обратно, двери захлопываются, и десятка трогается, – тогда слышится громкий веселый голос: «Мы хорошо повеселимся»…