«Илья Муромец» стал первым советским широкоэкранным стереофоническим фильмом. Картина имела успех, а благодаря масштабным массовым сценам (было задействовано 106 тысяч статистов и 11 тысяч лошадей) даже приобрела международную известность. Ну а Илья Муромец благополучно вошел в число героев советских анекдотов, хотя в этом качестве и не стал столь же популярным, как Чапаев или Штирлиц. Анекдоты об Илье не так «кинозависимы», как шуточные истории о Штирлице (в большинстве своем происходящие из текста, прочитанного за кадром Ефимом Копеляном){535} или скабрезности о Чапаеве, Петьке, Анке и, реже, Фурманове, которые являются главными персонажами великого фильма. Но все-таки не приходится сомневаться, что именно масштабный фильм Александра Лукича Птушко, а не сборник былин Кирши Данилова обеспечил Илье Муромцу место среди персонажей самого популярного и живого советского фольклорного жанра. При этом грубоватый, недалекий, но очень здоровый русский мужик Илья Муромец так же далек от своего киношного (а тем более былинного) первообраза, как и анекдотические Чапаев и Штирлиц. Нет ничего удивительного в том, что поколение, выросшее на анекдотах, ударилось в творчестве в постмодернизм с его нарочитой декларацией собственной вторичности и, одновременно, иронией по отношению к первоисточнику. Следствием стало снижение интеллектуальной планки до уровня «массового потребителя». Так возникают мультфильмы о похождениях богатырей студии «Мельница» или фильм «Реальная сказка». Создателей этих произведений былины мало интересуют; они просто вынесли из анекдотов, что богатыри — это такие туповатые бугаи, и, встав на эту основу, взялись творить. Неудивительно, что тонкий и образованный былинный Добрыня Никитич превратился у мультипликаторов «Мельницы» в недалекого дуболома с замашками армейского сержанта, а хитрый и нахальный губитель женского пола Алеша Попович — в свою полную противоположность — неповоротливого парня с глупым лицом, зато трогательно любящего свою простенькую невесту. Илья Муромец здесь любит, прежде всего, своего коня и ради дружбы с ним готов на многое. Любопытно, что патриотизм Ильи, любовь к родной земле обыгрываются в мультфильме как некий психологический комплекс, заставляющий богатыря носить с собой мешочек с комьями почвы.{536} С «Реальной сказкой» (Россия, кинокомпания «Централ Партнершип», 2011 год, режиссер Андрей Мармонтов) всё сложнее. С одной стороны, от богатырей здесь также остались одни имена, с другой — симптоматично, что в эпизоде сражения с Кощеем (в этой роли весьма убедителен Леонид Ярмольник), несколько напоминающем сюжет о столкновении богатырей с непобедимой и неистребимой силой, эта страшная сила, которая, в конце концов, богатырей побеждает, — темная, она возникает не «сверху», а «снизу», вырастает откуда-то из болота и подчиняется Кощею. Бога здесь нет, как нет его и в советском кино, но нет и ощущения победы правого дела.
Ну что же, у каждого времени свои приоритеты и, соответственно, свои герои. Недаром Б. Б. Гребенщиков пел в 1990-е годы: