- В этот нет нужды, - отвечал Глеб, - исповедуйся и, думаю, отец Феодосий простит тебе твой грех.
Вскоре Илья ушёл, а князь серьёзно призадумался. Эта встреча произвела на него большое впечатление, и после он даже сказал Святогору:
- Он либо святой, либо дурачок. А может и всё вместе.
А карачаровец меж тем отправился к отцу Феодосию. Это был смуглый, кудрявый грек средних лет, в бороде уже местами проступила седина, но в целом вид его был полон бодрости человека с юга. Какое-то душевное тепло исходило от этих людей с юга, которое так и манило к ним одиноких жителей севера, коими были и русские. Рядом с этими южными гостями всегда становилось теплее, и кто знает, возможно, этим теплом своих верующих христианство когда-то и привлекло в свою церковь северных людей. Карачаровца отец Феодосий встретил доброй улыбкой, исповедь его выслушал вдумчиво и внимательно, почти не перебивая.
- Я не достоин, владыка, я не достоин, - говорил он, - но люди почитают меня, как святого. Особенно когда узнают о моих грехах. Когда, казалось бы, должны, напротив, отвернуться от меня, но это их только привлекает. Мелкий грех. Они видят во мне такого же человека, как и они, живого человека, такого же грешного, как они. Их даже умиляют мои маленькие грешки, поскольку они думают, что я нарочно грешу ради них, чтобы быть похожим на них. Нарочно пачкаюсь в грязи, чтобы не быть слишком чистым. Их это не оскорбляет, а влечёт. И я позволял им увлекаться, позволял им идти за мной, потому что думал, что пускай я и грешен, но я могу спасти их. Маленькая ложь во благо. Я должен был сразу уйти от них, но я остался, то ли из-за слабости своей, то ли из своего сострадания к ним.
- И в этом ты поступил правильно, - отвечал ему отец Феодосий, - ведь ты действовал не по своей воле, а по воле Господа, он избрал тебя, чтоб ты вёл этих людей. Но ты не хотел в это поверить, Илья, и потому и проповедовал людям не верно, проповедовал слишком лёгкий путь к вере. Исключительно от невежества своего, ибо Бог иной раз избирает человека, но человек сам ещё долго не понимает, для чего Бог его избрал. Тебе не хватает мудрости духовных лиц, наставлений тех, кто служит Богу уже много лет.
- Наставь меня, владыка. Скажи, в чём моя ошибка?
- Ты учил людей, что царство Божье уже здесь, на земле, нужно только полюбить друг друга, проникнуться великой любовью. Но то была ошибка, ибо этого слишком мало. Если бы этого было достаточно, скажи, разве Христос погиб бы на кресте? Велика была его любовь к людям, но ещё больше была людская злоба, злоба властьимущих, что не желали его понимать. Твоя проповедь хороша в маленьких городах, в сёлах и горах. Но там, где большая власть, там и большая злоба, большая боль. Там люди настолько привыкли к насилию, настолько оторваны от других людей, что не испытывают к ним сострадания и не могут полюбить.
- И как же привести их в царствие Божье?
- Их не нужно привлекать в царствие Божье, их нужно привлекать только к вере в это царствие. Так, как это сделал Христос. Его смерть, его страдания были страданиями невиновного, были болью любящего, и эта боль обратила к нему даже самых сильных и самых властных. Они не научились великой любви, но научились сострадать тем, в ком есть великая любовь, и через это сострадание научились верить.
- Значит, владыка, чтобы сильнейшие мира сего пришли к вере, простые верующие должны страдать, как Христос, страдать показательно и ни за что?
- Это необходимо, - с грустью отвечал отец Феодосий, - чтобы и самые чёрствые души имели шанс на спасение.
- Но как я могу, и как кто-то другой может одновременно учить великой любви и заставлять страдать? Как можно причинять боль тем, кого любишь? Нет ли в этом противоречия, владыка?
Илья уже разгорячился и не на шутку забеспокоился. То, о чём он только смутно догадывался и боялся произнести вслух, теперь было произнесено.
- В этом нет противоречия, - отвечал священник, - если ты сам страдаешь ещё больше других. Если ты мучаешься и подвергаешься опасностям, если ты борешься против своей плоти, и люди видят это, они идут за тобой, как за примером. Когда Христос учил любви, за ним шли сотни людей, когда он погиб, за ним, страдающим и измученным пошли тысячи и десятки тысяч. Страданием спасаешь больше, чем любовью. Ты уже пошёл по этому пути, Илья, когда по совету Святогора истязал себя. Так и не останавливайся, следуй и впредь этой дорогой.