- Соловей! - прокричал Полюд, - выходи, жалкий трус. Я - Полюд, друг Хельги пришёл за твоей головой!
Муромцы попадали в окружение и ничего не могли с этим поделать. Тысяцкий истекал кровью, правая рука его начинала неметь. Пришлось переложить копьё в левую руку, а щит взять больной. Внезапно в небе снова появились тысячи грачей, и все как один дождём стали гадить.
- Не поднимать щиты! - приказывал Ратша. Но некоторые подняли щиты и были тут же ранены стрелами. И тут в лесной чаще показался всадник верхом не на коне и не на лошади, а на самом настоящем медведе. В руке он держал металлический посох, который напоминал двух переплетённых меж собой змей. По этому посоху все признали проклятого Соловья.
- Соловей! - снова прокричал Полюд, - выходи на бой!
- Поцелуй отросток моему медведю! - прокричал вождь разбойников, и все лиходеи дружно рассмеялись. Кто-то пустил в Соловья стрелу, но тот увернулся. С медведя, однако, слез, чтобы не подставлять себя под удар. А в следующее мгновение сам этот зверь пошёл в атаку. Теперь все увидели, что на медведе была одета специальная кольчуга. Сразу несколько ополченцев ринулись в атаку, но их копья не смогли пробить кольчуги зверя. Медведь встал на задние лапы и расшвыривал врагов в разные стороны, словно игрушки. Все основные силы муромцев стеклись в этом месте. Расталкивая всех, вперёд выскочил Полюд и воткнул своё копьё медведю в заднюю лапу. В ответ передняя лапа зверя нанесла ему удар по голове такой силы, что ополченец тут же рухнул без чувств. Лицо его было изуродовано, а один глаз непоправимо повреждён. Медведю нанесли уже множество мелких ран. Зверь истекал кровью, но всё же сражался. И тут вдруг из гущи ополченцев вырвался всадник в седле с копьём наперевес. Медведь хотел нанести удар по лошадиной морде, но кто-то отвёл его лапу своим копьём. Всадник же со всего разгону с огромной силой воткнул своё копьё в тело зверя. Медведь заревел и рухнул на землю. Во всадника полетели стрелы, но он успел спешиться. В этом отважном воине все узнали Илью. Вокруг него собрались удивлённые муромцы, никто не ожидал от карачаровца такого мужества.
- Держать строй! - послышался хриплый бас Ратши, - мы окружены! Всем встать в строй!
Все обратили взоры на тысяцкого, он был бледен, как мрамор. Из последних сил он прокричал свой приказ и рухнул на земли, ослабев от потери крови.
- О, боги, моё лицо! - послышался отчаянный крик Полюда, - что с моим лицом?
Ополченцы все как один теперь обратились к Илье, будто бы он был их единственным командиром.
- Держать строй! - прокричал теперь Илья, - Полюда перевяжите, Ратше срочно наложите повязку выше раны. Сто человек вместе со мной садитесь в седло, будем атаковать, не слезая с коней.
- Под стрелы попадём, Илюша, - зароптали ополченцы, - не гоже так сражаться.
- Или так, или все здесь останемся. Делайте, как я сказал. И не забывайте, Соловья нужно взять живым.
И все стали выполнять приказ Ильи Ивановича. Лучшие всадники забрались в сёдла с копьями наперевес, закрылись, как могли, щитами, и ринулись вперёд, прорывать окружение. Разбойники метнули, было, во врагов стрелы, но взволнованные кони двигались слишком быстро. Они топтали всех на своём пути. Илья просто выставил вперёд копьё и закрылся щитом. А в следующее мгновение у него на копье было уже целых три трупа. В считанные минуты конница прорвала окружение, и за ней пошла пехота. По всем фронтам разбойники отступали, выпуская стрелы. Но всадники убивали слишком многих и слишком быстро. Потери среди лиходеев росли с невиданной скоростью. И разбойники начали отступать. Теперь они рассеялись по лесу, а полные ярости муромцы гнались за ними и истребляли всех на своём пути.
- Берите их в плен! - кричал Илья, - их нужно взять живыми.