- Но это не Велес ведь сделал этот посох.
- Уж точно не он, - улыбнулся Святогор, - я вижу здесь руку многих великих мастеров с самых разных мест. Когда князь Владимир захватил Киев и объявил себя князем, он решил помирить меж собой всех колдунов и чародеев. Точнее, они и так были в союзе с князем и друг с другом, но князь хотел укрепить этот союз, сделал его залогом своего могущества. В особенности, четыре великих клана колдунов. Они помогли Владимиру прийти к власти, он был должен им. Но теперь они должны были избрать себе единого вождя. Выбор пал на вождя маленького клана волшебников. Клана Огненного Пса, вождём котором был Кривша. Он же стал и верховным жрецом. Вскоре ему и вручили посох Велеса, как символ его власти. Я не знаю точно, какие мастера делали этот посох, но они были лучшими в своём деле. Возможно, здесь приложил руку и Сорочинский мастер.
- А как посох попал к Вахрамею?
- Думаю, Вахрамей тоже приложил руку к созданию посоха. Ведь Вахрамей был оборотнем и вождём клана оборотней. Его чары были сильны и позволяли управлять животной силой. Оборотни поклоняются Велесу. Вахрамей мог сам превращаться в зверя. А вот сын его - Чеслав этого не умел, и за это отец его презирал. Так вот, Вахрамей сам хотел стать верховным волхвом в Киеве. К тому времени он был уже верховным волхвом в Чернигове, хорошим другом князя Всеволода Додона. Вахрамей был уверен, что именно он станет вождём над всеми чародеями. Но на его место взяли какого-то Крившу, который не приложил ни одного усилия к созданию посоха.
- Полагаю, это было сделано нарочно, - смекнул Илья.
- Да, пожалуй, так и есть. Тот, кто не создавал посох Велеса, не мог единолично им овладеть и использовать всю его мощь. Пока посох был у Кривши, колдуны и чародеи жили в мире. Кривша владел посохом, но не мог его использовать, им пользовался только весь совет вождей. Но однажды посох пропал. Началось расследование, все следы указывали на то, что вор - Вахрамей. Но схватить его не успели, колдуны начали войну друг против друга. Затем Владимир принял христианство, и началась уже война христиан против колдунов. Про Вахрамея и посох Велеса все забыли. А оказывается, все эти годы столь могущественная реликвия находилась в руках Чеслава. Была бы она в чьих других руках, даже не могу представить, чем бы всё обернулось. Чеслав не поднял восстание, другой поднял бы. Ведь посох позволяет управлять не только животными и упырями, но и людьми со слабой волей. А представь, если этот посох попадёт к Змею Горынычу. С такой вещицей он весь мир подчинит своей власти.
- Посох нужно уничтожить, - вымолвил Илья.
- Вот и я о том же. Слишком велика опасность.
Какое-то время они сидели молча, любуясь прекрасным цветущим садом. Даже бегающие мимо дворовые собаки не смутили их покоя. Животные играли и радовались весне. Бегали, слегка покусывали друг друга, танцевали, виляя хвостами и уносились прочь по устланной цветочными лепестками дороге.
- А может, всё-таки поедешь со мной? - спросил, наконец, Илья.
- Нет, Илья, я хочу встретить свой конец здесь, в тишине, вдали от киевской суеты. Я и так уже слишком долго скрывался от смерти.
- Тогда я не знаю, как мне быть. Что посоветуешь мне, Руслан? Все хотят ехать со мной в Киев.
- Всех ты взять не можешь. Но и отказать никому не можешь. Верно? Возьми с собой Михаила, сына Игната. Ты спас ему жизнь, он твой должник. А уже Михаил пусть набирает остальную компанию. Доверь это дело ему, он давно уже живёт в этом городе и знает самых достойных.
- А какой он, Киев? - задумчиво спрашивал Илья.
- О, я помню его очень шумным. Но и очень красивым. Круглые год, пока река не покрывалась льдом, в порту стояли корабли. Одни уплывали, другие приплывали. Все из разных стран. Тебе там будет непросто с твоей широкой душой. Хотя, с твоим большим сердцем, думаю, и там можно выжить.
Пока Михаил Игнатьевич собирал спутников для отъезда в Киев, Муром меж тем готовился к суду над разбойниками. Все хотели судить Соловья, но высшей волей он был уже приговорён к суду в Киеве. Однако много появилось тех, кто готовы были спорить даже с этой княжеской волей. В их числе выделились ставшие недавно покорными бояре Горясер и Идман. Под их началом в Муроме снова росло недовольство. В первую очередь муромцы выражали недовольство, что иноземный князь лишает их права судить преступника, причинившего им столько зла. Во-вторых, муромцев возмутило то, что среди прислуги Глеба было слишком много местных свободных людей, которые за плату прислуживали князю. За это они теперь жестоко поплатились. Повару Глеба переломали ноги, других слуг тоже сильно побили и не велели им больше за плату работать на иноземца. Так князь на какое-то время остался без прислуги. Оттого к нему срочно из Борского прислали служилого люда, уже не из местных племён, по происхождению в основном торки. Младшие дружинники, служившие князю, теперь только наполовину были христианами, а другая их половина обязательно набиралась из язычников. Такой компромисс сильно возмутил епископа Феодосия, но князь объяснился ему тем, что пошёл на уступки в этом вопросе только чтобы не уступать в другом. Действительно, Соловья должны были судить в Киеве, этого решения никто не отменял. Волнения вроде успокоились, и тогда начался суд над остальным лихими людьми. Около сотни разбойников, связанных верёвками, вывели на площадь и выстроили в ряд. Князь Глеб сидел на помосте, на возвышении, рядом с ним - отец Феодосий и Святогор. Ратша в это время разъезжал на коне вместе с ополченцами, следил за порядком. Рука его почти прошла, хоть рана до сих пор ещё полностью не заросла. Так же среди ополченцев легко можно было узнать улицкого - Полюда Одноглазого. Теперь он всегда носил на лице чёрную повязку, скрывающую одну глазницу. Полюд вместе с Горясером и Идманом был зачинщиком уже утихших народных волнений. Но если братья-бояре были довольны предложенным им компромиссом, то Полюд остался крайне недоволен, поскольку он, как никто другой хотел смерти Соловья-разбойника. А меж тем одного из разбойников уже вывели на помост.