- Соловей мне кое-чего порассказал про твоего дядьку, - молвил Илья.
- И что же, гадости какие-нибудь?
- Да нет, хвалил, называл своим другом. Мол, перед смертью Василий с ним сдружился, и с отцом его. Но отец его - Вахрамей Василия предал, а сам Соловей Чеслав - нет. Он даже пытался меня убедить, что продолжает дело Василия. Мол, Василий, если бы увидел, какой мир он сотворил, не стал бы за него так биться. И что будто с князем Владимиром он не ладил и не хотел его власти на Руси.
Последние предложение Илья произнёс с улыбкой, но Добрыня вдруг нахмурился и задумался над его словами.
- В чём-то он, может, и прав, - молвил, наконец, боярин, - про всю Русь не скажу, но Новгород уже не тот, что раньше. Теперь звание дружинника купить за деньги можно. Как один наш купец - Ставр Годинович. Молодой ещё совсем, моложе тебя, чуть постарше меня, рода не знатного совершенно, но уже в дружине. Тьфу!
И Добрыня даже сморщился от неприязни.
- А ты по какой нужде в Киев едешь? - спрашивал его Илья.
- Да сам пока не знаю. Князь Владимир вызвал. Велел тысячу человек из Новгорода в Киев отправить для какой-то войны. И бояр вызвал, и даже богатырей. Сам богатырский воевода - Микула Селянинович поехал. Но он вперёд уехал, ты его не застал. В Киеве вообще странные дела творятся. Слышал, князь Владимир своего старшего сына - Святополка в поруб посадил и держит его там, как какого-то пленника или преступника? Странно всё это. И Борис ещё.... А ты то что, Илья? Так и будешь здесь сидеть, прятаться от Идолища поганого?
- Ой, не знаю, Добрыня, - отвечал Илья, - здесь тоска, а за стеной - беда. А денег нет, и хозяину двора я уже задолжал за проживание. Не знаю даже, как быть.
- Поехали со мной в Киев, - предложил вдруг Добрыня Никитич, - здесь дорога короткая, людная. Доедем быстро, никто тебя не тронет. А там определишься на богатырскую службу, и будешь сражаться со всякими злодеями за русскую землю. Тогда никакой Идолище к тебе не сунется. А долг я за тебя отдам. Ну, что скажешь?
- А что, выбор у меня не велик, - отвечал Илья, - всё же лучше, чем здесь пропадать.
На том они и порешили. В этот же день Добрыня Никитич заплатил хозяину двора всю сумму за проживание муромцев, без малейшей скидки, и все засобирались в дорогу. Никто не был против поездки в Киев, всемуже надоело пропадать здесь без дела. И потому уже на следующий день в компании новгородской знати богатыри покинули Чернигов.
Глава 18.
Киев.
Дорога от Чернигова до стольного града была на порядок более оживлённой. Здесь постоянно проезжали всадники и гружёные обозы, вдоль пути было полно сёл, где чуть ли не каждый дом был превращён в постоялый двор. Чем ближе к Киеву, тем больше было таких поселений. И вот в один день путникам открылось всё великолепие великого русского города. На семи холмах на побережьях необъятного Днепра раскинулись деревянные и каменные строения. Вид снизу создавал впечатление чего-то величественного, заставлял трепетать. Храмы, крепости и терема возвышались здесь, словно могучие великаны, наблюдающие веками за людскими делами. Городских стен не было вовсе, видимо, в них не было нужны. Сами холмы и большая река давали людям хорошую защиту от любых непрошенных гостей, будь то печенеги, викинги или ромеи. Внизу здания стояли вперемешку с деревьями. И если в Чернигове растительность уже убывала, то здесь её становилось снова много, но лишь у подножия холмов и в пространствах между ними. А на холмах строения расположились, словно складки на лысине. От этого могло показаться, что пространство меж холмов вообще никак не заселено, и будто Киев - это не какой-то единый город, а множество поселений на холмах, на разных берегах Днепра. Возможно, когда-то так оно и было, но затем чья-то могучая воля соединила эти поселения воедино и объявила матерью городов русских. При ближайшем рассмотрении были видны и городские стены, которые просто были не везде и лишь соединяли один холм с другим. Так же деревянные стены шли от холмов к реке. Отсутствие стен оказалось очередным заблуждением, в которое можно было впасть, если смотреть издалека. За стенами в низине стояли крепости, в каждой такой стене были свои ворота. В одни такие открытые ворота и вела дорога, по которой ехали муромцы вместе с новгородцами. Попав внутрь, Илья сразу понял, что в этом городе легко заблудиться. Но мысли быстро уступили эмоциям, особенно чувству восхищения и внутреннего трепета, который охватывал любого, кто впервые бывал в Киеве. Поражал сам контраст между уютным лесным мирком внизу, возле полноводной реки, закрытым забором, с деревянными строениями и большим каменно-деревянным миром на вершинах, миром, гордо заявляющем о себе всей земле и небесам. Илья с любопытством рассматривал каждый двор, каждого местного жителя. Он пытался окинуть взором разом весь Киев, но взгляд терялся в разнообразных живописных картинах бьющей ключом жизни. Да и размеры города были воистину невиданными.