- Есть! - послышался радостный голос молодого Полюда. Илье почему-то показалось очень неприятным, что у мальчишки был визгливый голос. Но нужно отдать ему должное, при отсутствии седла и стремени на лошади он держался отменно. Насмехаясь над Ильёй, Полюд готовился уже на ходу спрыгнуть на землю, но тут случилось нечто совершенно неожиданное. Прямо перед его носом наглый коршун рухнул камнем с неба, подхватил раненного зайца и в своих когтях утащил его наверх.
- Собака! - прокричал в ярости Полюд, - бей его, стреляй!
Но никто и не думал стрелять, все разразились дружным хохотом. Даже рыжебородый Хельги упал лицом в конскую гриву и заливался неистовым смехом. Смеялся Ратша, хохотал, опустив лук, и Илья. Пока Полюд остановил коня, пока достал лук и прицелился, коршун со своей лёгкой добычей был уже за пределами досягаемости.
- Собачий хвост! - выругался юноша и, нахмурившись, возвращался к своей компании. Но, когда увидел покрасневшее от смеха лицо Хельги, не выдержал, и со словами: «Видел бы ты свою рожу» засмеялся сам. В другой раз под прицел Илье попадались всякие куропатки, но он их не стрелял. Их мяса у него и так было с избытком. Да и вообще, на охоте он присутствовал тогда не ради добычи, а больше ради любопытства. Всё было для него необычно, всё было в новинку. Здесь, в окрестностях Мурома охота превратилась в некую коллективную забаву, в мужской ритуал. Присутствие тысяцкого дополняло идиллистическую картину. Ратша мирил здесь между собой тех, кто ссорились. Так, из-за какой-то ерунды сцепились между собой две охотничьих собаки. Сцепились с невиданным упрямством, ни одно животное не хотело уступать другому. Хозяева принялись разнимать своих псов, и одного из них чужой зверь укусил за руку. После этого кабели вдруг опомнились, струсили и разошлись в разные стороны, но теперь покусанный человек набросился на другого. Завязалась драка, которую остановил суровый голос Ратши:
- А ну не балуй!
- Его пёс мне руку прокусил, Ратша! - жаловался муромчанин.
- Заживёт. За обиду свою возьмёшь с него четверть его добычи. Если он чего добудет.
- А если он ничего не добудет?
- Тогда жену его к себе забирай, - усмехнулся тысяцкий, и все, кто были рядом, засмеялись его шутке.
- Секач! - послышался вдруг тревожный крик из леса. Все тут же обернулись на голос и увидел убегавших мужиков. Охотники уже побросали топоры и копья, спасаясь от страшной напасти. Позади них, разбрасывая ветки, бежал разъярённый дикий кабан. Из толстых боков его торчали стрелы, которые, конечно же, не смогли пробить сала и причинить зверю сколь-нибудь серьёзного вреда. Секач оказался матёрым, как выяснилось, одного смельчака он уже подбросил высоко над собой, покатал по земле, сломав несколько костей, и ринулся за остальными. Кто-то метнул в кабана копьё, но оно вошло совсем не глубоко и упало на землю, как только зверь пробежал через кустарник. Теперь охотники только убегали, не решаясь атаковать. Увидев столь больше собрание людей, кабан на мгновение замер, как некогда замер и Илья, впервые увидев вместе столько взрослых мужчин. Но теперь и сам хуторянин принялся бежать, выискивая себе место для убежища. Он скрылся за ближайшим деревом. А в это время всадники во главе с тысяцким стали готовиться к схватке со зверем. Ратша достал из-за спины длинное копьё, его спутники последовали его примеру. Хельги выехал вперёд вместе с тысяцким. Юные Полюд и Михаил остались немного позади. Кабан, оценив, наконец, ситуацию, выбрал себе жертву и снова ринулся в атаку, подальше от коней. Ратша и Хельги метнули копья почти одновременно и почти с одинаковой огромной силой. Спасло зверя только то, что он мчался на большой скорости, а потому копья воткнулось в землю там, где он был мгновение назад. Кони не на шутку встревожились при приближении матёрого секача и начали гарцевать. Всадники меж тем удерживали их, не выпуская вожжи из рук. В конце концов это привело к тому, что Михаил упал с лошади. Кабан тут же заметил это и рванул на охотника. Михаил больно ударился о землю, и, видимо, теперь не мог быстро подняться на ноги и уйти.