Меж тем, Глеб всё дожидался ответа от своих братьев и очень хотел, чтобы оба брата согласились отдать ему Ростов. Тогда он получал серьёзный шанс помирить меж собой братьев и остановить гражданскую войну. О большем младший сын царевны Анны не мог и мечтать. Сначала пришёл ответ от Ярослава. Принёс его Горясер. Глеб сразу почувствовал неладное, когда увидел, какая большая свита собралась вокруг Горясера. В Новгород он отправлялся налегке, лишь с десятком спутников.
- Ну что, Ярослав, говори, не томи, - обратился Глеб.
- Кланяться тебе велит, - молвил Горясер, - передаёт привет и свою сердечную любовь. Но Ростов тебе отдать, говорит, не может.
- Плохо, - поник взглядом Глеб, - что ж, будем ждать ответа Святополка.
- Это ещё не всё, - слез с коня Горясер, - от себя я хочу тебе сказать, что и в Муроме ты теперь княжить не будешь. Муром - это мой город, моя земля. Старший брат мой - Юртай, должен был стать князем, но его убил Ратша. Стало быть, теперь мне быть законным князем.
- Это не тебе решать, - возрази Глеб, оглядываясь на свою свиту, - ты не можешь говорить за весь Муром.
- А тебе кто позволял за весь Муром говорить? - достал свой меч Горясер, - тебя никто князем не выбирал, кровь в тебе чужая. Посмотри на свою свиту, сплошь лица из чужих племён, повар твой и вовсе торчин, по-нашему не разумеет.
- Не говори плохо, влядыка, - молвил торчин, - я твой речь понимать. Я тебе буду служить, сделаю всё, что скажешь.
- Убить меня задумал? - молвил Глеб и пошёл прямо на Горясера, - хочешь нарушить клятву верности, что мне давал? И после этого думаешь, твои воины будут тебя слушаться? Хочешь нарушить свою клятву? Давай.
И с этими словами Глеб достал свой меч и бросил его на землю, а затем пошёл на боярина совсем безоружный, пока не уткнулся грудью в острие его меча. Горясер на мгновение замешкался, воины его переглянулись между собой.
- Нет, не хочу, - отвечал вдруг Горясер, - вот он хочет.
И с этими словами он швырнул свой меч повару-торчину, который едва успел отскочить в сторону, чтобы не порезаться. Но в следующее мгновение торчин поднял меч с земли.
- Ты сказал, сделаешь всё, что я скажу, - молвил Горясер, - давай проверим твою верность. Убей своего князя.
Глеб в мгновение ока побледнел и взглянул в глаза своему повару. Тот был взволнован и даже напуган. С мольбой торчин посмотрел на Горясера, но увидел в его лице лишь злобу и решимость. И тогда торчин яростно закричал и с разбегу ранил в живот своего князя. Затем нанёс ещё несколько ударов, пока Глеб не повалился на колени и не упал на землю. Отроки из свиты выхватили мечи и кинжалы, но среди друзей Горясера было много их родственников. И они не посмели поднять оружие на свою родню.
- Теперь я ваш князь, - произнёс Горясер как можно громче, - по праву крови, по праву наследства. Я повезу тело Глеба к Святополку, чтобы подтвердить моё право на муромский стол. А если не подтвердит, то и чёрт с ним. Мы - вольные люди, чужой веры на не нужно, чужой власти тоже.
Его свита радостно заликовала, и весь лес задрожал от их крика.
- А ты, брат мой, - обратился Горясер к Идману, - отправляйся в Рязань, оттуда напиши Полюду Одноглазому. Скажу, что я назначаю его посадником вместо Святогора, и пусть готовится к нашему возвращению. Но до того, как я прибуду, сам в Муром не ногой.
- Как скажешь, брат, - покорился Идман. И вскоре братья разъехались в разные стороны. Одни с телом юного Глеба отправился в Киев, другой с вооружённой свитой в Рязань. Когда новость эта дошла до Ильи, на дворе уже был октябрь-месяц. Охотой уже добывать пропитание становилось всё сложнее, нужно было куда-то уходить на зимовку. И тут выяснилось, что дорога в Муром окончательно закрыта. Казалось, богатыри были в тупике. Многие в тот день пожалели, что ушли с проклятой глуховоской заставы, где у них зимой хотя бы был кров и какие-то припасы. Теперь же они вместе с прославленным богатырским воеводой были уже совершенно никому не нужны.
- Что ж, - молвил Илья, - дальше, видимо, братцы, наши дорожки расходятся. Вас никто не знает и искать не будет, отправляйтесь-ка вы на Владимирскую заставу, к воеводе Потане. Скажите ему, что вы от меня, но больше никому этого не говорите. Вас немного, думаю, воевода согласится вас приютить.