- Что-что... – Еще больше помрачнел боярин. – Понесла она недавно, бабки сына мне пророчили. Да вот три седмицы как застудилась Иринушка моя... Кинулись к повитухе, мол, что с ребенком? А та... – Голос боярина задрожал, - сказала, дескать, не выживет сынок. Али мертвым родится, али не позже третьего дня после родов, сгинет. Вот тогда Ирина и слегла.
- Ну вы... – Илья выматерился. – Кого слушали, а?! Каргу старую?! Да жив ведь ребенок-то, и будет жить. Я же отсюда чую, что в ней две души бьются! Та-а-ак! Боярин, найди эту повитуху, да держи в порубе. Я с ней, тварью, побес-седую.
От того как Илья произнес последнее слово, боярина аж в пот бросило. Словно бы не человек сказал, гад ползучий прошипел. А Находник, не обращая более внимания на хозяина дома, вновь повернулся к боярыне.
- Ишь ты, какие мы впечатлительные, а! Я тебя вытащу. Даже если ты сама за Смородину пойдешь. И оттуда достану! Тоже мне, боярыня - белая кость впечатленная! – Бормотал он, не переставая сверлить боярыню злым взглядом, и одновременно готовил отвар. За спиной скрипнула половица, и Илья обернулся. – Ты еще здесь, боярин? Шел бы, да шептунью искал. А я тут и без тебя справлюсь. Иди-иди.
Закрылась дверь за боярином. Неохотно, но ушел он из ложницы. Илья склонился над чашей с холодной водой.
Стану помолясь, пойду благословясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, чистым полем, к Окиян-морю. В том Окиян-море лежит остров Буян, а на острове Буяне бел-горюч камень. Сидят у того камня двенадцать девиц, двенадцать болей-трясовиц. Дауница, желуница, нутряная, жиляная, костяная, мозговая, денная, ночная, полуденная, полуночная, утренняя да вечерняя. Стану бить их двенадцатью прутами оловянными да железными. Не сидите здесь девицы, здесь вам не жилье, не жилище, не прохладище. Ступайте вы в болота, в глубокие озера, за быстрые реки, и темные боры. Откачнитесь от Ирины, нет для вас здесь места. От ныне и до века, от века до полувека, по сей час, по сию пору.
Илья аккуратно приподнял голову боярыни, и влил несколько глотков наговоренной воды. Женщина чуть приоткрыла глаза, и что-то беззвучно прошептала. Но Находник умудрился расслышать.
- Еще чего! И ты жива, и дите выживет! – Илья нахмурился, провел рукой над лицом женщины. Та вновь открыла глаза, и уже осмысленно посмотрела на знахаря. – И нечего тут глазками блымать. На вот, выпей отвару.
- Не хочу... – Прошептала Ирина.
- Я те дам «не хочу»! Выпорю, баба дурная! – Рыкнул Илья. Боярыня изумленно уставилась на знахаря. – Ну! Пей, кому говорю, едрена копоть!
Постепенно изумление на лице боярыни сменилось гневом, и она даже попыталась что-то сказать.
- Чего?! – Зло рассмеялся Илья, прислушавшись к бормотанию женщины. – Поду-умаешь! Ты уж выбирай дура, либо ты помирать собралась, и тогда тебе это боярство на хрен не сдалось, ну какая из мертвой бабы, боярыня?! Либо, ты жить будешь, да за дите свое бороться. Тогда я тебе первый поклонюсь, и прощенья просить стану. Как родишь. Ясно? А пока будешь выбирать, на-ка вот отвару хлебни. Мало ли что целый корец, надо будет, ты у меня еще три таких выпьешь. Глотай. Я сказал.
После этого шоу, Илья почувствовавший, что его голова просто раскалывается, потянулся, и небрежно хлопнув боярыню по прикрытому одеялом бедру, вывалился из комнаты, оставив женщину, в ярости хлопать ресницами. На большее, после взвара Находника, она была не способна. А через минуту лекарство подействовало окончательно, и Ирина провалилась в лечебный сон. Даже дыхание у ней стало значительно легче. Правда ненадолго. Когда вечером Илья пришел в ложницу, Ирина чувствовала себя почти так же плохо, как и до его прибытия в усадьбу. Парень повторил дневную процедуру, с тем отличием, что ему не пришлось выводить боярыню из себя. Стоило ей увидеть Находника, и она закипела как чайник, только что крышечка не звякала. А вот Илье пришлось задуматься. По всем прикидкам, Ирине к его второму визиту, должно было стать хоть немного лучше, но не стало. И это было странно.
За этими мыслями, Илья и сам не заметил, как оказался в трапезной. Правда, за боярский стол его не пустили, и ел он с челядью, но и то неплохо. После обильного ужина, Илью проводили в выделенную ему комнату, и он, умаявшись за день, рухнул на лавку, и тут же заснул. А утром все повторилось. Ирине опять было лишь чуть лучше, чем до приезда Ильи, и Находник опять начал ломать и без того больную голову над этой непоняткой...
За завтраком, Илья лениво разгреб зелень на блюде, что бы добраться до огурцов, и вдруг замер. Внимательно осмотрел оказавшиеся в руке веточки укропа, и не говоря ни слова, выскочил из-за стола, чем привлек внимание всех находившихся в трапезной.
- Чтой-то нашему знахарю приспичило! – Заржал Ратша. Женщина, сидевшая по левую руку от боярина, встрепенулась.
- Знахарь? – Спросила она.
- Да. Вчера привезли, может, сможет чем боярыне помочь. – Пояснил ей боярин.
- А-а. Ну пусть... попробует. – Кивнула женщина.
В этот момент, Илья ворвался в ложницу, и посрывал все травы, что были развешены в комнате, при этом ругая себя последними словами. Присмотревшись к сборам, Илья совсем уж грязно выругался, и пошел обратно в трапезную.
- Ну вот что, боярин. Нашел я причину хворобы супружницы твоей. Даже не так. Нашел средство, с помощью которого, ее хотели жизни лишить. Ее и сына твоего неродившегося. – Илья выложил перед боярином пучки трав, забранные им из комнаты боярыни. Среди лечебной и безобидной зелени, прятался целый букет ядовитых растений. От вьюна-дурмана, до болиголова и ландыша.
- К-как?! – Вскочил боярин. И в трапезной повисла мертвая тишина...
- Вот так. Ты нашел ту повитуху, боярин? – Спросил Илья.
- В порубе она сидит. Тебя дожидается. Только ты уж извини, Илья, но опосля этих новостей, я ее тебе не отдам. Самому нужна будет. Я ее перед Силой поставлю, пущай ответ держит! – Скривился тот, и обвел глазами комнату. Зацепился взглядом за сидевшую рядом женщину. – Анфиса, змеюка подлая, а поведай-ка мне, что за травы, твои сенные девки в ложнице Ирины развешивали?
Названная боярином Анфиса, побледнела как воск, и присутствовавшие начали потихоньку линять. Ратша ухватил Илью за локоть, и бочком-бочком, вытянул его из трапезной. Там седой воин схватил Илью за плечи.
- Боярыню вылечишь?
- Теперь, да. – Уверенно кивнул Находник, и подумав, добавил, - если, конечно, мне больше не будут мешать. Слушай, Ратша, а с чего боярин в эту Анфису так вцепился?
- То супруга младшего брата нашего боярина, Силы Михайловича. Сам-то боярич Сила по приказу государеву в дозоре у Дикого поля, а Анфиса как узнала, что боярыня застудилась, так и примчалась... сотню верст почитай отмахала. Она же и травки всякие в ложнице повесила, и повитуху... нашла. – Ратша на мгновение замер, потом побагровел, и просипел. – Так это что же, выходит, это она все подстроила?! Но зачем?
- Хм. – Вздохнул Илья. – А у Силы Михайловича своя вотчина имеется?
- Да нет, он в детях боярских у Владимира Михайловича. Во-от оно что! Коли у нашего боярина жена с сыном умрут, то вдругорядь он не скоро и женится. А там и его можно под нож пустить. Сила вотчину наследует, и Анфиска тут же становится полноправной боярыней Ивиной! Змея подколодная! На что замахнулась, а!
Илья, поняв, что за бояр Ивиных, Ратша прямо сейчас может ворваться в трапезную и грохнуть эту доморощенную Медичи на месте, легонько хлопнул буяна по лбу, и тот мирно осев на пол, тут же захрапел.
А задумка у Анфисы была хитроумная. Никто бы ничего не заподозрил. Если бы... М-да. Первый выход в мир, и мы уже обзавелись как минимум одним врагом. И врагом умным, а значит очень опасным... Может самому эту Анфиску травануть? Или порчу навести... На след, например. Нет. Это можно будет сделать в том случае, если Владимир ее в живых оставит и в монастырь не сошлет. Правда, есть еще Сила Михайлович. Вряд ли его обрадует известие, что с помощью некоего лекаря, его женку несколько укоротили в росте, или отправили на исправительные работы... в монастырь. В общем, вляпался Находник.