Вывернув шею, смотрю на то, как Илья, стянув с себя испачканную футболку, бросает ее на пол и усаживается на кровать с аптечкой в руках.
С абсолютно бесстрастным выражением лица он начинает обрабатывать какой-то жидкостью ранки на руках.
— Сосредоточься на чистке картошки, Ника. Порежешься, — не поднимая на меня голову, бормочет он.
Нехотя перевожу взгляд на картошку и нож в моих руках.
А что? Это идея! Может быть, он захочет утешить меня? Перебинтует мне пальчик? И к тому же, это избавит меня от обязанности готовить. Хотя насчет последнего я сомневалась. С таким, как Илья, точно не забалуешь. Кто бы мог подумать? Эти его «распорядок, правила»…
Опустив последнюю картошку в кастрюльку с кипящей водой, беру в руки консервную банку со шпротами. Мда. Называется, мужик сходил за продуктами. Еще он купил колбасу, другую колбасу, сосиски, пельмени и, конечно, куда же без нее, еще тушенки. В общем, все то, что я не ем. Если он не отпустит меня в ближайшее время, я рискую умереть от голода.
Услышав за спиной какой-то шум, я оборачиваюсь.
Какого…?
Он издевается?
Илья, кинув на пол потертый туристический коврик, ложится на него, все еще с обнаженным торсом.
Мне интересно, он это специально? Знает ли он, что делает со мной этот вид?
— Что ты делаешь? — спрашиваю его.
— Я пропустил утренние упражнения. Теперь наверстываю упущенное. Распорядок важен, Ника.
— Здесь? — пищу не своим голосом.
— А где же еще мне это делать?
Раскрыв рот смотрю с благоговением, как он без усилий начинает качать пресс, считая вслух, сохраняя абсолютно ровное дыхание, без одышки. Его четко очерченные мышцы перекатываются, напрягаясь и расслабляясь, с каждым новым движением вверх и вниз.
— Почему ты остановилась, Ника? Ты закончила готовить обед? — его вопрос вырывает меня из моих фантазий о том, как было бы здорово, пройтись руками по всему этому великолепию.
— Картошка вариться. А колбасу и шпроты готовить не нужно, — отвечаю с долей ехидства.
— Тогда подойди и сядь мне на ноги, не стой без дела.
— Зачем?
— Так я быстрее управлюсь. Мы с парнями всегда помогаем друг другу.
Все еще удивляясь тому, как он может говорить при этом так ровно, медленно подхожу к нему. Стоп. Он сказал, сделает это еще быстрее? Разве это возможно?
Его руки скрещены на обнаженной груди, пока он продолжает подниматься и опускаться. Мой взгляд проходится от линии джинсов выше к груди, плечам и наконец встречается с его темными глубокими глазами.
— Сядь на мои колени, — Илья все еще не выглядит запыхавшимся.
— Разве я не могу просто держать тебя руками?
На новом подъеме он коротко отвечает: — Нет.
Пожав плечами, я делаю так, как он говорит.
Как только я устраиваюсь, он начинает двигаться еще энергичнее, так, что поначалу я чуть не слетаю с его ног на пол.
— Держись за мои колени, — его лицо прямо передо мной, в нескольких сантиметрах. Но через секунду он уже снова опускается на коврик. Движения его мышц и легкость, с которой он отсчитывает вслух подъемы, очаровывают меня все больше. Его тело идеально. Должно быть, он действительно никогда не пропускает ежедневные занятия.
— Семьдесят.
Что? Уже?
— Семьдесят три, — я слышу шепот, когда его лицо снова оказывается в паре сантиметров от моего.
— Разве тебе удобно заниматься в джинсах?
— Нет.
— Тогда почему ты их не снимешь?
— Семьдесят восемь. Лучше не стоит.
Мое дыхание учащается, как будто это я делаю эти упражнения. Стараясь взять его под контроль, я опускаю глаза и тогда замечаю это.
— Я ошибалась.
— Восемьдесят два. Насчет чего?
— Ты не идеален, Илья. У тебя шрам, — киваю на еле заметную белую полоску сбоку на его животе, исчезающую за линией низко сидящих на бедрах джинсов. Теперь, когда я ее заметила, не могу отвести от нее глаз. — Ты был ранен во время службы?
— Нет.
Неосознанно тянусь рукой к шраму и провожу по нему пальцами. От этого из горла Ильи вырывается шумный выдох, и его тело со стуком опускается на пол. Он обхватывает мою ладонь и отводит от себя.
— Откуда он у тебя?
— Дай мне сначала закончить. Хватит болтать.
С этими словами он сосредоточенно продолжает качать пресс, пока с его губ не слетает тихое: — Сто.
Сто подъемов? Он просто невероятный.
— Ника, ты слышишь? — кажется, он зовет меня уже не первый раз.
— А?
— Теперь ты можешь слезть с моих ног. Спасибо за помощь, — Илья откидывается на коврик и закрывает глаза.
Тогда я начинаю медленно подниматься с его колен, но внезапно он садится и обхватывает меня за запястья, не давая встать. Несколько секунд никто из нас не произносит ни слова.