За что я признателен судьбе – она подарила общение с такими людьми. И мне хочется, чтобы их рассказы стали самым ценным в этой книге.
Артем Федорович Сергеев, сын легендарного большевика Артема, приемный сын Сталина... Как Яков и Василий, Артем стал военным. Так решил отец, считавший, что война непременно будет. И единственной привилегией было то, что в первый же день войны он позвонил в наркомат обороны и велел их отправить на фронт. И все три сына Верховного Главнокомандующего воевали. Старший, Яков, артиллерист, героем погиб в немецком плену. Четыре года отлетал на фронте Василий. И Артем прошел войну с первого до последнего дня и закончил ее командиром полка. Ныне генерал-майор артиллерии, он, казалось бы, далек от авиации, ан нет! Мальчишкой летал на планерах, в академии прошел летную подготовку, а во время войны освоил Ил-2, хотя служил в артиллерии.
«Ил-2 – страшная машина, – говорит он. – Я видел, как они работают по противнику, это, естественно, радует. Смотришь издалека, но когда по тебе!»
И Артем Федорович рассказал то, чему стал свидетелем под Рогачевом 22 февраля 1944 года, – даже дату назвал, такое не забывается.
...Идет пара Илов, их прикрывает пара Як-1. В полку к Илам привыкли, работали с отдельной корректировочной эскадрильей штурмовиков. Но те обычно ходили четверками. Увидев пару Илов, Сергеев интуитивно почуял недоброе и крикнул солдатам: «В сторону!»
Не зря крикнул. Илы одним заходом развалили нашу колонну. Убитые, раненые, эффективность высокая. Немцы! Со звездами на фюзеляжах...
«Это был утюг, – говорит Сергеев. – Вокруг разрывы, страх, а он идет, не шелохнется!»
Был и другой случай. Шли восемь Илов, четверка отвернула в сторону и ударила по соседней батарее. Два захода, и все смешали с землей. Часа через четыре к артиллеристам приехал летчик-капитан:
«Расстреливайте меня, это моя работа. Я вел Илы, я увидел батарею».
Свои по своим... Ему ответили: «Что толку тебя расстреливать? Ты сможешь сегодня или завтра сделать то же самое с немцами?»
«Обещаю».
«Тут ничего не попишешь. Давай, выпей за упокой».
Налили ему кружечку.
«Это не твоя вина, а вина войны. А теперь, „Ильюша“, рас-
считывайся с немцами!
Почему так произошло? Линия фронта быстро менялась. Летчик летит и видит: пушки! Если стволы направлены на запад – свои, на восток – немцы. А тут получилось так, что на восток смотрели наши стволы...
Сергееву довелось слетать на Иле корректировщиком огня.
«Взял я планшетик с картой, – говорит он. – Как только прошли линию фронта, сразу забили зенитки. Если летчик видит разрыв, значит, снаряд не ему предназначен. Шапки разрывов, самолет подпрыгивает. Я залез поглубже и сверху еще на голову планшетик положил. Очухался, когда пошли на посадку... Я и сам попробовал на Ил-2 полетать. Берешь управление, и он у тебя в руках, стоит в небе как вкопанный, устойчивый, крепкий, послушный – мечта!
Конечно, летчиков любили, – продолжает Артем Федорович, – потому что они выполняли задачу, не щадя себя. Истребитель ведет воздушный бой, но он работает не на пехоту. А штурмовиков особо любили, потому что видели их работу, видели, как он летит, едва летя, все на нем болтается, отлетают куски, а он все равно тянется... Видели, как часто гибли штурмовики. Когда находили сбитого летчика, обязательно спрашивали: «Ты кто?» Если штурмовик, о, это свой, пехота! Сразу тащили в блиндаж и наливали...»
Многие летчики отдавали предпочтение двухместному варианту Ил-2, и только один сказал, что на одноместном ему было лучше.
«Почему? Да потому, что я не думал о том, как бы не поставить стрелка в такое положение, когда его могут прошить очередью. Конечно, и я в этом случае менее защитим, но тут уж надо уметь крутиться».
Это Байдуков. Он, наверно, имел право на такое мнение.
«Но ведь, – продолжает Георгий Филиппович, – на Ил-2 летали мальчишки 18 – 19 лет, вроде Берегового», – и он показывает на фотографию боевого пилота, ставшего космонавтом. Ил-2 спас жизнь Георгию Тимофеевичу.
«Не только мне, – подтвердил Береговой, – он России жизнь спас!»
31 декабря 1994 года похоронили Байдукова, а через полгода ушел Береговой...
Я был на похоронах Байдукова. В наше время не так-то просто добыть Новодевичье кладбище даже для такого легендарного героя. Три миллиона за могилу да столько же «на лапу», и вопрос решался. Организатор этих похорон, генерал-полковник авиации В.И. Андреев сказал «большой рыбе», от которой все зависело:
– Да понимаешь ли ты, что это Байдуков!!!
– Еще бы не понять, – ответила «рыба», запихивая деньги.
Такова Россия. Но и из американского посольства даже цветы не прислали на могилу, а ведь в Америке стоит памятник Чкалову, Байдукову, Белякову. Я сказал об этом, выступая на кладбище, и вечером мне позвонил посол США, поздравил с Новым годом... Такова и Америка.
О смерти Георгия Тимофеевича Берегового я узнал из «Вечерней Москвы». Среди прочих мелких новостей под заголовками: «Зарезали генерального директора Апрелевского завода грампластинок», «Украинские мошенники заставили Аллу Пугачеву нанять детективов», «Выпал из окна», «Вечерка» от 4 июля 1995 года сообщила: «Умер космонавт Береговой». Девять строк с крохотной фотографией. Дважды Герой, космонавт, один из тех, кто сражался на Ил-2...
Сам Ильюшин так писал о своем штурмовике:
...Владимир Константинович Коккинаки уйдет из жизни в 1985 году, как говорят, своей смертью, не разбившись ни на одной опытной машине Ильюшина.
«Ил-2 – самолет-солдат, гениальный самолет Второй мировой войны, равного ему не было, – говорит маршал авиации Герой Советского Союза Иван Иванович Пстыго. Суждение его весьма авторитетно: 40 лет пролетал, 52 типа самолетов освоил, дошел в небе до скорости 2500 километров в час. – Ил-2 – воистину „черная смерть“. Мощность огня в три раза больше, чем у любого самолета в мире в то время. Более десяти раз я ходил на штурмовку аэродромов противника, это самая сложная задача. Разрушил несколько переправ, но больше летал на штурмовку моторизованных войск...»
Первый боевой вылет будущий маршал авиации совершил 22 июня 1941 года в Молдавии; последний, 164-й, в Чехословакии, когда пришлось «приводить в чувство», по выражению Сталина, не подчинившуюся капитуляции группировку Шернера. Два раза сбивали, дважды капитально подбивали, но и сам на штурмовике сбил 5 самолетов противника.
«Мы могли летать так низко над землей, что соревновались, кто больше травы привезет. Мы ее рубили винтом, и она набивалась в масляный радиатор. Один летчик разбился на этом, и пришлось прекратить соревнование».
Но не только траву привозили в радиаторе летчики – иной раз доставали оттуда руку, ногу, череп...
Летать на Ил-2, хоть он и прост в управлении, надо было, конечно, умеючи. Иначе можно воткнуться в землю метров на семь в глубину, никто не вытащит.
«Шлемофон надо затягивать, чтоб рот не разевать на посадке», – смеется Иван Иванович. «А то полный рот земли будет», – уточнял инструктор, когда я учился летать...
«В начале войны матчасть расколошматили, – говорил Г.Ф. Байдуков. – Вместо того чтобы держать части во взнузданном состоянии, перед войной говорили: не поддавайтесь на провокации! Кто понимал это доподлинно, а кто – как нужно. Помню, за несколько дней до начала войны пришел противник, мы сбили пару „Мессершмиттов“, и они больше не приходили. Были такие случаи, были. А когда началось, те самолеты, что были рассредоточены по капонирам, замаскированы, а не стояли на линейке, те спаслись. Но все равно авиации осталось мало. Даже то, что мы с Громовым привезли из Америки в 1941-м, конечно, не могло компенсировать потери, и мы были вынуждены заявить протест: что же это за применение?