— Этот ублюдок погубит компанию.
— Кто, Лисин?
— Да почему Лисин? — вспыхивает Коломиец и тут же включает заднюю передачу: — Хотя получается, что именно Лисин и погубит…
— Откуда вообще взялся этот Факин?
— Не знаю. Не исключено, что это его протеже…
— Я об этом не подумал.
— Говорю тебе наперед — через месяц Факин задавит Лукина, и продажи рухнут. Ты бы видел, что он предлагает в качестве новой концепции сбыта продукции… Если Лисин не запланировал специальный ход, чтобы порубать меня и вывести за штат, и если Факин не его человек, который приглашен в качестве конфликтолога для «зачистки» штата, то он вскоре поймет, что дал маху. И тогда быстро вернет меня на место, но будет поздно.
— Это почему? — Я слышу, как Гросс пыхает дымком.
— Да потому, что Факин невероятно способный паренек!.. — Коломиец впервые повысил голос. — Он уже сейчас владеет объемом информации, которую обычный стажер всасывает за полгода!.. «А вот это откуда, Александр Львович?», «А это правда, что та-та-та, Александр Львович?»… И я тебе как своему скажу, Гена, — я впервые в жизни увидел, как пальчики выпускника техникума бегают по клаве компа с такой скоростью, что их даже не видно. Крутятся, как пропеллеры!..
— А Лукин…
— Лукин — дерьмо на палке! Он — лох! Факин играет с ним, как кошка с мышью! Так что Лука только и успевает работу Факина на весь отдел переписывать, сами же в это время запираются в моем кабинете, суки… и что-то пишут, пишут, перетирают… Я же вижу все через стекло! И как же быстро сошлись два этих мерзавца?.. Но Лука… Я не знал, что он настолько туп. Поверь мне, Гена, еще через месяц случится «японское чудо». Новичок-технарь задавит весь отдел и поставит его раком.
— Кого, Лукина?
— Всех!..
— Я вот сейчас слушаю тебя и думаю — если бы вы с Гудасовым не попытались тогда…
— Все было сделано правильно. Запомни, Гена: грамотный президент, если новый работник еще не успел себя проявить гением, всегда его уволит, если того требует коллектив. Я не знаю, что нашло на Лисина… Это какой-то амок…
Я бы сам закурил, но моя зажигалка с пьезоэлементом. Щелчок будет слышен даже на крыше. А подходить к Коломийцу со словами «Огонька не найдется?», после чего снова спускаться вниз, как-то неловко. Прислонив голову к пыльным перилам лестницы, я в четвертый раз за текущий месяц начал бросать курить.
Глава 4 как продолжение третьей
Коломиец насквозь пропитан ядом, но не как скорпион в брачный период, когда от него не знаешь, что ждать — соития или жала в спину, а как рыба-собака в озере Танганьика. Он так же раздулся в пузырь и своим ярко-желтым цветом предупреждает всех окружающих — внимание, опасность! Я не в обиде за то, что он называет меня Морозко, потому что в нем нет злобы. Он сокрушен ситуацией, которую сам же и создал. И теперь он в обиде на себя и весь остальной свет, а это делает его не опасным, а беззащитным.
Я понимаю трагизм его положения. Ни один менеджер в Москве в компании, подобной «Глобал», не получает три тысячи долларов. И ни один начальник отдела продаж не получает шесть. Свалив его с пьедестала, я урезал его заработок вполовину, и от одного этого можно впасть в отчаяние, я понимаю его… Я верну тебе должность, Саша, я верну тебе твои шесть штук, ты просто еще не знаешь об этом, но прежде чем это случится, ты должен понять одну простую вещь — никогда не иди против меня. Твои акции — это ВTL и АТL регионального масштаба, но никак не командование неустойчивыми корпоративными массами на месте. Отдохни, остепенись, получи небольшую дозу унижения, снова расставь приоритеты, и через три недели ты вернешься на свое место. У меня и в голове нет придумок заменить тебя кем-то другим, ты один такой, и именно поэтому в Москве никто из начальников отдела продаж не получает шесть тысяч…
— Может, тебе стоит переговорить с Лисиным? — слышу я из уст Гросса.
— Через неделю после публичного унижения? — усмехается Коломиец. — Лисин заряжен на подавление… Он не пойдет на контакт…
— А ты придумай какой-нибудь необычный ход, — советует недалекий, но услужливый Гросс.
Мысленно похвалив Коломийца за правильные выводы, я стал прислушиваться еще тщательнее. Не исключено, что сейчас речь пойдет о самом сокровенном, то есть о том, чего я не знаю.
— Понимаешь, Гена… — Коломиец замолчал, и я представил, как он привычно для себя трясет руками. — Простой пример. В кино существует тридцать шесть сюжетов. Тридцать седьмой придумать невозможно. Все, что ты видел за всю свою жизнь на экране, очерчивается тридцатью шестью сюжетами. Все, точка. Точно так же и в офисе. За все время существования бизнеса люди вычислили только пять стилей поведения в конфликтной ситуации.
Я слышу щелчки зажигалок, что свидетельствует о том, что моя жизнь без сигарет удлиняется минимум на пять минут.
— Я могу закуситься с Лисиным, начать конкуренцию, но какой в этом смысл? Я себя погублю.
«Обязательно», — подтвердил я.
— Во-первых, мне есть что терять, во-вторых, я не обладаю таким авторитетом и властью, как Игорь. Я могу пойти на компромисс, но это бессмысленно, поскольку Лисин не для того публично меня унижал, чтобы через недельку пойти на мировую. Это не тот человек, Гена…
«И это верно».
— Еще я могу предложить ему сотрудничество, поскольку нас объединяют давние взаимовыгодные отношения, но это нелепо, поскольку у нас разный удельный вес, и Лисин без труда добьется моего сотрудничества и без моих инициатив. А потому мне остается только приспособление и уклонение от конфликта. Силы не равны, и однозначна вероятность того, что он меня просто выставит вон, как Маликова, помнишь?.. Два выговора и — гуд бай, Америка… А потому мне остается уклонение и смирение… чтобы собрать побольше информации.
— По Лисину?
— Гена, мне нравится с тобой общаться. Чаще всего, я думаю, что случаях в восьми из десяти, ты соответствуешь своему реноме вдумчивого, доброго человека. Но вот эти два раза… Это катастрофа, Гена, держи, держи себя в руках и не дай себе разбежаться в разные стороны! Я ему о тридцати шести сюжетах в кино, а он мне — «По Лисину?»!.. По Факину, Гена, по Факину!.. Я хочу знать, откуда эта сволочь появилась и с какой целью. И когда мне будут известны ответы на эти вопросы, я пойду к Лисину и напомню ему о флэшке и телефоне как быстром решении проблемы, решить которую таким образом теперь невозможно!
— Быть может, Лисину просто нужно время, чтобы перебеситься? Пройдет месяц, и он, убедившись в том, что удовлетворен, вернет все на прежние места?
— Ты меня имеешь в виду? — с горькой насмешкой воскликнул Коломиец. — Тогда нужно еще добавить: «и Факина уволит, и книги контроля ликвидирует, и аппараты контроля за помещениями уберет». Но в ключи с чипами он вложил много денег, а продажи возросли на четыре процента! Люди стали заниматься делом, и в них поселилась боязнь, понимаешь? То есть реально кажется, что все ходы правильные! Но есть одна проблема…
— Одна проблема? — Гросс рассмеялся. — Мне кажется, она не одна…
— Ты напрасно веселишься. Она и тебя коснется. Догорая, свеча вспыхивает и освещает помещение. Но потом гаснет навсегда. Эти четыре процента — как раз и есть последняя вспышка. Очень скоро начнутся перемены, по сравнению с которыми моя и Гудасова попытка убрать Факина покажутся детской невинностью.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что Факин не тот, кто есть на самом деле. И я найду доказательства этому. Прямо сейчас.
— Ты, наверное, знаешь, где их искать… Слушай, Саня, мне кажется, тебе стоит взять отпуск и отдохнуть. Пока тебя не будет, Лукин доведет отдел до ручки, и они с Факиным за все ответят. А тебя нет, ты отдыхаешь, лечишь разорванные Лисиным нервы… Когда продажи рухнут, Морозко поймет сам, кто ему нужен.
— Я вчера видел, как наш…
— Почему ты замолчал?
После небольшой паузы я услышал осторожный голос Коломийца, обвинить которого в паранойе было невозможно: