— Да, рвануло тогда знатно, у нас даже занятия в тот день отменить хотели, из-за разбирательств. — рассмеялся я.
— Да что твои занятия, завхоз именно тогда заикаться начал. — расхохотался настоятель. — И трубку курить бросил! Да и ходить по нужде в общую отхожую яму тоже! Мы ж его так и звали потом — Нескромный.
Так, за разговорами мы и не заметили, как прошло свободное время. А потому, бросив взгляд на часы, висевшие на стене, я подскочил с табурета:
— Ипат, время! Опоздаю ведь!
— Ну вот, а ты переживал, что не успеешь! — Ипат хлопнул меня по спине, от чего я почувствовал, как там что-то лопнуло. Надеюсь, это не моя кожа, или какой-нибудь плохо заживший рубец, а что-то прилипло к дорожному плащу, только сегодня полученному вместе с новой формой.
Благодаря настоятелю, я смог получить лучшее место в почтовой карете — на заднем сидении, у окна. Можно будет и выспаться в пути, и отслеживать дорогу. Служба на границе не особо балует отдыхом, так почему бы не прокатиться с дополнительными удобствами.
— Ты так и не сказал, что неправильного с двадцатым километром. — напомнил я. Когда друг, провожая меня в министерство, узнал, куда мне выдали предписание, долго ругался. На мой вопрос — что не так? — он пообещал просветить, когда успокоится.
— В девятой башне-крепости на двадцатом километре уже четвертый командир за год меняется. Двух убили, один с ума сошёл. Последний едва ли три месяца прослужил. — шёпотом начал рассказывать настоятель. — С одной стороны хорошо, что в это опасное место направили тебя, ты точно справишься. А с другой… По хорошему, туда слуг Единого отправлять надо, с паладином во главе. В общем, странная история.
— Слушай, возьми вот это. — произнёс я, вспомнив про дубликат заявления. Протянув другу вчетверо сложенный лист, добавил: — Тут задокументированы все те странности, про которые я рассказывал тебе. Отправь по своим каналам святым отцам, может они поймут, что произошло в седьмой башне.
— И то верно, так проще будет. — согласился Ипат, принимая документ. Бросив взгляд на карету, уже ожидающую нас, он похлопал меня по плечу: — Эх, дружище, похоже почтальоны тебя уже заждались. Пора прощаться.
— Рад был увидеть тебя. — мы с другом крепко обнялись. — И вдвойне рад, что теперь знаю, что у тебя всё хорошо.
— Единый смотрит за своим чадом. — улыбнулся настоятель. — Давай уже, топай. Граница ждёт!
Дорога из приграничного городка, как и само поселение, протянулась вдоль берега большого озера. Местные жители вообще предпочитали жить возле большой воды, так как она могла защитить от порождений разлома. Уже не раз было доказано, что твари не любят водоёмы, предпочитая их избегать.
Когда отъезжали от почтового отделения, карета была заполнена до предела. Поэтому я, прижавшись плечом к стенке, под равномерный цокот лошадиных копыт смотрел в окно. На медленно проплывающие мимо дома ремесленников, крестьянские хижины, а затем и поля.
Казалось бы, зачем здесь селиться? Ведь империя столь огромная, что порой за сутки пешего пути не встретить человеческого жилья. Всё было просто — указом императора с давних пор приграничье освобождалось от всех налогов, кроме одного — натурального. Каждый крестьянин или иной житель обязался отдать пограничникам одну двадцатую часть всего, что сработает сам, или сделают его работники.
В самой империи трудягам приходилось отдавать пятину, а за бродяжничество и безделье было одно наказание — каторга. В каменоломнях и на рудниках всегда требовались работники.
Единственные, кого в империи не обложили налогом, это племена дриггов. Древний договор, заключенный между императором и народом, поклоняющимся духам. Вместо пятины дригги поставляли в армию, а позже и на границу, шаманов — одарённых, способных призывать себе на службу духов природы. А особо сильные призыватели, поговаривали, могли вызвать души мертвых, и служили в личной гвардии императора.
Так, слушая тихие переговоры спутников, стук копыт да поскрипывание колес, мы добрались до большого села, где часть пассажиров покинула нас. Дальше дорога вела к третьей линии обороны, и простым жителям империи путь был закрыт.
Наконец остальные пассажиры, в том числе и я, избавившись от тесноты, устроились с относительным комфортом. А ещё мы выехали на тракт.
Дороги в приграничье имели свою, весьма непростую историю. И были они, пожалуй, лучшие в империи, так как находились на личном контроле императора. Много лет назад, еще прапрадеду нынешнего владетеля, Аркану Третьему, впервые пришлось отражать первую волну тварей, вырвавшихся из тогда еще далёкого, никому не известного разлома.