====== Камски/ОЖП ======
Для Joker-Boof, надеюсь, смогла оправдать ваши ожидания!)
Memtrix – All You Are
И.Т.О. – имя твоего отца.
И.Т.М. – имя твоей матери.
Закончив давать комментарии журналистам по поводу своего возвращения на пост главы Киберлайф, Камски попрощался со съемочной командой и уже собирался покинуть студию, когда на полпути к выходу его окликнул смутно знакомый голос.
- Элайджа!
Обернувшись, мужчина увидел, как сквозь толпу работников канала к нему навстречу спешила его старая знакомая, Т.И. Т.Ф.
Когда-то давно вас связывали довольно теплые дружеские отношения, но потом семья Камски переехала, и общение медленно сошло на «нет», ограничившись скромными открытками на большие праздники и дни рождения.
За период разлуки, каждый сумел добиться определенных успехов. Элайджа стал знаменитым, благодаря своему открытию и последовавшему за этим потоку заказов на андроидов, а ты осуществила давнюю мечту, став журналистом, чьи статьи в настоящее время с завидной регулярностью вызывали вокруг себя большой ажиотаж.
Особенное внимание привлек твой последний репортаж, связанный с участившимися беспорядками в Детройте с участием андроидов. Он был номинирован на Пулитцеровскую премию в номинации “за выдающуюся подачу сенсационного материала”, и редакция настояла на том, чтобы выпустить в свет небольшое интервью с рассказом о твоей жизни и, конечно же, карьере.
По воле случая обе “беседы” (твоя и Камски) проходили в один день и в одном и том же павильоне, но с разницей в полчаса.
Поэтому, пока Элайджа делился мнением относительно ситуации с несостоявшимся восстанием роботов, ты стояла в отдалении и не могла перестать разглядывать мужчину, в которого превратился нескладный тощий мальчуган из твоих воспоминаний.
Сколько времени прошло с тех пор? Десять, двадцать? Казалось, еще вчера вы вместе играли во дворе, выбирая кому первым быть водой в прятки, и даже не задумывались о глобальных вопросах, а сегодня … Сегодня все кардинально поменялось!
- Т.И.? – Камски никак не мог поверить, что представшая перед ним особа на самом деле являлась его давней подругой.
Ему казалось, что если вам и было суждено когда-нибудь встретиться, то он непременно увидел бы всю ту же непоседливую девчонку с веснушчатым лицом и разодранными от частых падений с велосипеда коленками.
Однако вот она ты, уже далеко не ребенок, а вполне себе взрослая и самостоятельная женщина, стоишь прямо перед ним, спрятав руки в задние карманы джинсов, и улыбаешься той самой улыбкой, которую Элайджа навсегда сохранил в своей памяти.
- Приятно знать, что даже спустя столько лет ты все равно сумел узнать меня.
- Я просто не ожидал увидеть здесь знакомое лицо. Слышал, твоя карьера идет в гору?
- Предлагаю обсудить это в кафе через дорогу. Там подают отменный кофе. Если, конечно, ты не занят.
- Для тебя, Т.И., я всегда свободен.
За разговорами, вы не заметили, как оказались в лифте. Нажав на кнопку первого этажа, ты повернулась к Элайдже, чтобы что-то спросить, но не успела. Кабина проехала два метра и с громким лязгом остановилась, погружая вас в кромешную темноту.
Из-за сильной тряски, ты не удержала равновесие и полетела вперед, но Камски вовремя успел схватить тебя за руку и прижать к себе, тем самым спасая от близкого знакомства с поручнем.
- Вот и попили кофе.
Вы попытались позвать на помощь или хотя бы дозвониться до диспетчера, но тщетно. Телефоны тоже оказались бесполезны, поэтому единственное, что оставалось делать, это сидеть и ждать, пока кто-нибудь обнаружит поломку и постарается ее исправить.
Разместившись друг напротив друга на полу лифта, вы с Элайджей решили скоротать время за беседой, и сами не заметили, как увлеклись.
- Значит, ты теперь пишешь статьи для ***? – полюбопытствовал Камски, хитро прищурив свои глубокие голубые глаза.
- Все верно. Перешла к ним три года назад и ни капли не жалею. Хотя мой прошлый редактор уверял меня, что я еще приползу к нему обратно на коленях, умоляя о возвращении.
- Он просто понимал, что от него уходит его самый ценный сотрудник. Я читал твои работы. Смело, дерзко, и самое главное информативно. Никакой воды, как это сейчас принято среди прессы.
- И ты не злишься на меня за то, что я написала в своей последней статье насчет андроидов и твоей компании?
- Скажем так, я не совсем согласен, но так же меня учили уважать чужое мнение, пусть даже оно и идет вразрез с моим собственным.
- А ты ничуть не изменился, все такой же уверенный в собственной правоте. Помню, в детстве тебя невозможно было переспорить!
- Зато я помню, как ты любила влезать во всякие неприятности, даже если я несколько раз просил тебя не делать того или этого. Одни твои разодранные коленки чего стоили!
- Да, этого у меня было не отнять. И однажды это едва не стоило мне жизни…
Камски вопросительно наклонил голову, не понимая, о чем идет речь, на что ты в ответ невольно поджала губы, ругая себя за чрезмерное откровение, но отступать было уже поздно. События пятилетней давности вновь пролетели перед глазами, напоминая о не самом приятном периоде твоей жизни.
«Тогда ты работала в другой редакции, менее известной и менее профессиональной. Вместо обычных новостей твоей прерогативой были экстремальные новости. И так уж вышло, что именно тебе выпала «честь» отправиться вместе со съемочной группой освещать беспорядки, начавшиеся в Судане из-за высоких цен на хлеб, стоимости жизни и ухудшения состояния страны на всех уровнях.
Вас сопровождала группа военных, однако, в самый разгар протеста на главной площади начались беспорядки. В суматохе толпа оттеснила тебя от «своих», и прежде, чем ты успела предпринять хоть какие-то действия, один из активистов попытался атаковать одного из военных, но пуля, выпущенная из самодельного пистолета, срикошетила от бронированного щита и угодила тебе в плечо.
От боли потемнело в глазах, и только чудо спасло тебя от участи быть растоптанной сотнями жителей, спасающихся бегством от разъяренных служителей правопорядка. Нашел тебя один из операторов, и когда ты пришла в себя, то уже находилась в больнице с сотрясением и пулевым ранением.
На реабилитацию требовалось время и деньги, которых у тебя, как назло, не было. Поэтому местные врачи, добившись стабильности в твоем состоянии, выписали тебя, посоветовав возвращаться в США и продолжать лечение там.
Почти не соображая от лекарств и общей слабости, ты кое-как, с помощью коллег по работе, смогла купить билет на самолет и улететь на родину, где прямо в вестибюле аэропорта потеряла сознание».
- Я почти ничего не помню из того периода, что провела в госпитале. Мама рассказывала, что большую часть времени я была без сознания, так сильно организм ослаб после перелета и неверного лечения. Единственное, что я помню, это свежий запах фиалок. Когда я спрашивала об этом родных, они говорили, что мне это приснилось, но я точно уверена, что он был. И почему-то первым, о ком я подумала в тот момент, был ты. Глупо, наверное. – На последних словах ты подняла голову к потолку, прикрыв глаза от режущего красного света аварийной лампы, и грустно улыбнулась, не замечая пристального взгляда Элайджы в свою сторону. – После выписки на плече остался уродливый кривой шрам, изо дня в день, напоминавший мне о самых тяжелых событиях в моей жизни, которые мне так отчаянно хотелось вычеркнуть из своей памяти. Поэтому, как только позволили время, средства и здоровье, я пошла к мастеру и перекрыла его.
Расстегнув несколько пуговиц на своей рубашке, ты, совершенно не стесняясь присутствия мужчины, оттянула ткань в сторону, обнажая бледную кожу вместе с пестрым рисунком диковинной птицы.