- А, здравствуйте, здравствуйте! - словно старому знакомому обрадовался учёный. - Я всё ждал, когда же вы придёте! Позвольте представиться, Станислав Борисович Бондаренко, доктор наук.
- Семён Михайлович Березин, майор Управления Стратегического Реагирования, - сказал Березин, подходя к столу и пожимая протянутую руку.
- Над чем сейчас работаете? - сразу перешёл к делу майор.
- А что, даже в разведке всё так засекречено? - лукаво улыбнулся Станислав Борисович.
- Нет, - сухо отрезал Михалыч. - Ваш проект заявлен чуть ли не как прорыв в медицине на ближайшие сто лет, возможность достижения бессмертия и как вариант создание идеального солдата.
- Ну, последнее для нас не обязательно, хотя в сложившейся ситуации - не помешало бы, да, не помешало бы...
- Один в поле не воин.
- Не скажите, не скажите, это смотря какой.
- Хватит интриговать, ведите, показывайте ваш «прорыв».
Бондаренко вежливо поклонился и побежал открывать перед майором дверь. Тот недоумённо пожал плечами и вышел в коридор.
- Прошу за мной, - повёл его учёный, став рассказывать по дороге о проекте. - Год назад к нам попал один мальчик. По свидетельствам очевидцев он мог силой мысли или взгляда разбивать вещи и даже рубить деревья.
- Даже так?
- Да-да, представьте себе. Но это проверить не удалось, так как задержание, во время которого ваши спецслужбы передрались по ошибке, привело к тому, что мальчик впал в кому.
- Наши перестарались?
- Не «наши», а «ваши». Может быть, но всё же основную роль сыграл двадцатитонный грузовик, врезавшийся в парня на полной скорости.
Майор присвистнул.
- М-мать... Подождите, вы сказали, что после этого он впал в кому? Он что - остался жив?!
- Именно! - в это время они подошли к лестнице и начали спускаться. - А вот грузовик восстановлению не подлежал. Молодой человек получил повреждения внутренних органов и множественные переломы. А вот дальше началось самое интересное: когда мы начали оперировать, пытаясь спасти его жизнь, вся полость его тела заполнилась чёрной жидкостью, в которой, как в супе, плавали его внутренние органы. Хирургические разрезы стали затягиваться, оставляя на коже тонкие полоски чёрной смолы. Мы отступились, а когда через пару дней сделали томограмму, его физическое здоровье не вызывало опасений. Парня перевезли сюда, и начались долгие исследования.
На первом этаже учёный открыл неприметную, без опознавательных знаков дверь справа, за которой обнаружилась ещё одно лестница вниз. Михалыч удивлённо хмыкнул, для верности пропустив Станислава Борисовича.
- Вот мы и подошли к самому интересному: каковы результаты?
- Здесь не всё так однозначно, - несколько замялся Бондаренко. Дальше он заговорил не так увлечённо, наоборот гораздо медленнее и тщательно подбирая слова: - Основная трудность, с которой мы столкнулись - это невозможность взятия его крови на анализ.
- Как так?
- Сейчас-сейчас объясню, мы как раз пришли. - Лестница упёрлась в крохотный цементный пятачок, служивший ковриком у массивной металлической двери, с тёмным окошком посередине. Учёный положил ладонь на окошко, и неоновая линия обрисовала руку. Станислав Борисович оторвал кисть, контур её остался, затем, подтверждая соответствие, изменил цвет на ярко-салатовый. Экран с рукой изменился на большой калькулятор. Бондаренко быстро пробежался по цифрам, набирая код. Дверь пискнула и приотворилась. Учёный широко открыл её, и шутливо поклонился, пропуская вперёд военного. Тот, на сей раз, воспользовался этим.
Майор оценил дислокацию: небольшой подвальный зал, метров семь в ширину и десять-двенадцать в длину, перегорожен посередине прозрачной стеной. По эту сторону большая часть пространства заставлено столами, тумбочками, шкафами, стульями, на которых стояли компьютеры, принтеры, громоздкие лабораторные агрегаты, мини бара-камеры, многочисленные датчики и кучи, кучи бумаг. Сотни белых листов, испещренных машинописью, покрывали столы, стулья и даже отдельные участи пола, подобно первому снегу. Во всём этом хаосе, словно рыбы в воде, обитали учёные и лаборанты. Они разговаривали, смеялись, спорили, кричали, стучали по клавиатурам, делали пометки на листках, что-то смешивали в пробирках, что-то разглядывали в микроскопах... В общем, шёл обычный рабочий день научного учреждения, способный свести с ума любого дисциплинированного военного.
Во второй, дальней, половине зала стояла единственная вещь: бледно-голубой саркофаг, с прозрачной крышкой. К нему из углов комнаты тянулись серые нити кабелей, в остальном эта половина была девственно чиста. А в саркофаге лежало что-то, лишь отдалённо напоминающее человека: худое до измождения тело, космы чёрных волос, борода и усы, закрывавшие почти всё лицо.