Пролог
Чудовища и призраки существуют на самом деле. Они живут внутри нас. И иногда они побеждают.
Стивен Кинг.
Теперь уже никто не сомневался, что это Красная смерть. Она прокралась, как тать в ночи. Один за другим падали бражники в забрызганных кровью пиршественных залах и умирали в тех самых позах, в каких настигла их смерть.
И с последним из них угасла жизнь эбеновых часов, потухло пламя в жаровнях, и над всем безраздельно воцарились Мрак, Гибель и Красная смерть.
Эдгар Алан По.
Ноябрь только-только начинал отступать под натиском холодных зимних ветров. Над маленьким городком Ходри в штате Мэн свинцовые тучи появлялись с завидным постоянством, дыша на жителей запахом снега и перегноя, сдирая с деревьев последние жухлые листья, как отрывает человек дни от календаря. В воздухе отчётливо пахло первыми заморозками, отчего в сердцах местной детворы прочно угнездилась надежда на то, что скоро на бурую землю рухнет белым облаком свежий, хрустящий, сверкающий снег, а занятия в школе отменят. Зима — это чистый лист. Зима — это новое начало.
Именно в один из угрюмых ноябрьских вечеров случилось то, что всколыхнуло размеренную жизнь Ходри. Уже долгое время среди горожан ходили слухи, складывающиеся в легенды: их в основном распространяли лесники и любители прогуляться по чаще, наплевав на тропу, огороженную фонарями. Все эти путанные и сбивчивые рассказы в ближайшем рассмотрении ничего из себя не представляли, напоминая цитаты из фольклорных страшилок, но то, что произошло, соткало все страхи и слухи воедино, создав по-настоящему жуткую историю.
Историю о том, что в местных лесах завелось чудовище.
— Заки, ты не говорил, что идти придётся так далеко!
— Бебе, неужели тебе обязательно постоянно ныть?! — вышел из себя парнишка лет двенадцати, самый старший из троицы. — Ты капаешь нам на мозги уже час!
— Мы гуляем только полчаса, — буркнула девочка с короткими рыжими волосами, дёргая одной рукой помпоны на шапке, а другой придерживая свою любимую игрушку — набивную куклу Клэй.
— Сейчас мы углубимся в Лес и идти будет полегче, — успокоил Бебе второй мальчишка, чуть помладше Заки, — там нет асфальта, а земля мягкая...
— И грязная, — добавил Заки.
— Грязная? — Бебе разволновалась. — Но я же не надела резиновые сапоги...
— Замолчи!
Препирательства трёх детей можно было слышать далеко вокруг, но едва лишь они приблизились к лесной черте, как гомон тут же утих. Три головы в смешных шапках поднялись вверх, созерцая стену, составленную из древесных стволов и хвойных ветвей.
— Заки, ты первый, — хихикнула Бебе, позабыв про сапоги. — Ты самый смелый!
— Пусть идёт Финн, — неожиданно брякнул Заки, не сводя глаз с широкой тропы, — я первый не пойду.
— Но ты же привёл нас сюда!..
— Все в порядке, Бебе, — Финн смело шагнул на тропу, осенние ботинки скрипнули на промерзшем песке, — видишь?
Его друзья, боязливо переглянувшись, засеменили следом, опасливо озираясь. Теперь идея без родителей сходить в Лес казалась не такой уж потрясающей — замшелые стволы будто бы склонились над детьми, хрипло дыша им в спины и перешептываясь между собой.
— Смотри, Заки! — Финн развёл руки в стороны и тихо засмеялся. — Все классно! Мы дойдём до конца тропы и ничего не случится!
Заки молчал, сопя в красно-синий шарф. Затылок ему жёг стыд, а в горле застыла горьким комом последняя фраза: «Я первый не пойду!». Сам себя опозорил, выставил трусом, хотя именно ему пришла идея придти сюда, сбежать из дома от вечно лающихся родителей, показать им, что они уже взрослые!
«Теперь я обязан доказать этим соплякам, что не трус, — пылко подумал Заки, — надо только придумать что-то эдакое... На что у Финна не хватит духа!»
На тропе царил мрак, рассеиваемый лишь аварийной гирляндой, вьющейся вдоль невысокой ограды. То тут, то там маячили вывески со строгими фосфоресцирующими надписями, которые Бебе читала вслух.
— «Не мусорить»... «Не шуметь»... «В случае угрозы жизни воспользоваться сигнальными ракетами»...
Самая яркая надпись была очевидной.
«НЕ СХОДИТЬ С ТРОПЫ!»
Заки вцепился в эти слова глазами и замер. На мгновение ему показалось, что это не стенд, а ненавистный отчим выговаривает какие-то дурацкие правила своей жабьей, гигантской пастью. Заки ненавидел отчима, его зубастый, щербатый рот, но больше всего — правила. Он тряхнул черными непослушными кудрями и сверкнул глазами на друзей: