Вскоре Артему надоело пассивно наблюдать… вернее — воспринимать происходящее. Если новые чувства не обманывают, Лист, по какой-то причине обратившийся в Кокон, действительно вышел на нестационарную разомкнутую околопланетную орбиту и в данный момент продолжает увеличивать ее высоту. В целом, ничего нового в этом для Артема не содержалось, просто все это он переживал не пристегнутый в пилотском или пассажирском кресле бота, а сидя у погасшего кострища рядом с обжитой полостью на лесной полянке.
«Ладно, — подумал Артем на удивление отстраненно. — Предположим, что все это правда. Предположим, что Лист и в самом деле свернулся в трубочку — мехом, то бишь лесом, внутрь. Но почему, тысяча чертей, по прежнему светло?»
Освещение вообще никак не изменилось, невзирая на то, что впрямую солнца Поднебесья теперь не было видно, хотя Артем воспринимал его изнутри Кокона новым чувством.
Почему не улетучивается воздух? Разве может Лист до такой степени плотно сомкнуть кромки и запечатать торцы трубки? Почему не ощущаются перегрузки, неизбежные для первой (как минимум) космической?
Тысячи почему…
Артем задрал голову, прищурился и поглядел в зенит — точнее, просто вверх относительно теперешнего своего положения. Глазами он ясно видел шов — линию соприкосновения крайних кромок, и еще по паре кромок справа и слева от шва, и пушистую щетку леса на постепенно закругляющихся стенках гигантской трубки, в которую обратился его дом. А дальше Артем ощущал сплошной звездный купол, но уже, разумеется, не глазами.
«А что, если туда пойти? К кромкам? — подумал он. — Или не получится?
Я же не муха, чтобы ходить по стенам и потолку?»
А вот сейчас и проверим!
В Артеме мгновенно проснулся экспериментатор. Чем-чем, а уж любопытством он никогда не был обделен, хотя специализацию для космонавта выбрал удивительно заурядную.
Он вскочил, вышел на тропу и торопливо зашагал в сторону носа — туда, где совсем недавно заякорил крылья. В целом тропа шла вдоль трубы, но постепенно должна была достаточно сильно взобраться на левую ее стенку.
Вопреки ожиданиям, ходьбы по косогору не случилось: Артем продолжал идти словно бы по плоскости, зато шов на потолке начал смещаться влево, для начала просто скрывшись из виду за деревьями, а в конце концов проступив за редколесьем сбоку. Примерно через полчаса после старта Артем вышел к первой кромке, только вместо неба и простора над нею теперь видел остальные кромки и все тот же лес вверх тормашками на плавно закругляющейся внутренней стенке трубы.
Самый нос Листа смялся равномерными волнами, словно вставленная в стакан салфетка, и действительно плотно запечатал Кокон с торца. Шов меж слипшимися кромками в конечном итоге переходил в рубец, что было, в общем-то, логично. «Логично и топологично», — подумал Артем, глядя на этот стык издали. Наверное, стоило подойти и полюбоваться вблизи.
Перебравшись через две кромки, Артем задумчиво обозрел заякоренные крылья, на которые метаморфоза Листа никак не повлияла, а потом попытался разглядеть стык кромок, для чего сначала встал на цыпочки, а потом даже подпрыгнул несколько раз. Толком разглядеть ничего не удалось, нижняя кромка для этого была слишком высока, но Артему показалось, что она немного сплюснулась, равно как и прильнувшая к ней сверху. Словно два воздушных шарика-колбасы слегка прижали друг к другу, отчего в сечении они стали не круглыми, а ощутимо овальными.
К оконечности рубца добраться не удалось: труба постепенно сузилась, а у самого носа тело Листа смялось и пошло складками, обратившись в неровную вертикальную стену в несколько человеческих ростов. И если на боковые стенки трубы до этого Артем без труда взбирался вообще ничего не замечая, то эта выглядела стеной в привычном смысле.
Вектор гравитации оставался перпендикулярным поверхности трубы в любой точке, но на запечатанные торцы это не распространялось.
Как такое возможно — было совершенно непонятно, но о вращении Кокона вокруг продольной оси речь точно не шла, поскольку Артем ясно ощущал (практически, видел, но не глазами) и местное солнце, и звезды, и зеленовато-бурый шар Поднебесья за кормой. Кокон вообще не вращался, он просто удалялся от планеты словно древняя прямоточная ракета, только без перегрузок и хвоста из пламени.
Как призрак.
Только призраки способны игнорировать законы физики в целом и небесной механики в частности.
Некоторое время Артем без особой цели бродил у запечатанного торца, периодически упираясь в препятствие в виде деформированной, но не скажешь, чтобы сильно пострадавшей от этого второй кромки. Подошвы ботинок утопали в свежеосыпавшейся трухе, которой и между кромками и в обычные времена в достатке, а уж сейчас, когда Листу вздумалось изменить форму… Настоящие барханчики всюду. Но сверху ничего не сыплется при этом.