***
Чуть раскосые кошачьи глаза, напоминающие пару стеклянных пуговиц, под топорщившейся буровато-каштановой шерстью хищно сверкнули из скопившегося в углу полумрака. Зверек сидел, сжавшись в комочек не больше грейпфрута, и через мгновение текуче выскочил из темноты, воинственно раскинув передние лапки, но не рассчитал длины прыжка и плюхнулся на живот у самых носков сапог Синистера. Вскочив и задрав трубой подрагивающий хвостик, котенок припал на лапки, не сводя горящего взгляда с лент, поласкавшихся у ученого за спиной. Кошка прыгнула снова, выпуская когти, но мужчина аккуратно и с некоторой долей брезгливости поддел зверька ногой под брюшко и отпихнул ее в сторону. Котенок зашипел, зашелся обиженным писком, усевшись на полу, но вскочил и поковылял вслед за удаляющимся Эссексом со всей скоростью своих коротеньких детских лап, но все одно не поспевал за неспешным размеренным шагом удаляющегося Натаниэля. Мистер Синистер не питал особой приязни к животным, суетным и шумным, зачастую служащими источниками грязи; и холеные домашние питомцы, и сорные крысы вызывали у него одинаковое брезгливое пренебрежение, однако на сей раз ученый решил сделать исключение - огорчать беременную женщину не хотелось.
Арклайт и Призм оставили свою квартиру на окраине Нью-Йорка и вернулись на базу по настоянию ученого: состояние здоровья Роберта требовало регулярного наблюдения, и в случае Филиппы не мешала осторожность. Поначалу Арклайт была против; на фоне беременности произошел гормональный всплеск, и любая мелочь была все равно что щепоть пороха, брошенная в огонь. Девушка вспыхнула легче сухотоя, Призм, угрюмый и молчаливый, не смотрел ни на ярившуюся Филиппу, ни на Эссеса, невозмутимо излагавшего свои доводы. Домашний уют - славное лекарство, но от него мало проку, если у Роберта вновь случится приступ, а это опасно как и для него, так и для Арклайт в ее положении. Сонтаг упрямилась - и как только Роберту удавалось уживаться с такой фурией? Или все дело в беременности? - но умолкла, еще свирепо раздувая ноздри, когда Призм взял ее за руку, по-прежнему не поднимая взгляда. Филиппа воинственно выдвинула нижнюю челюсть, на что Роберт нахмурился, прикрыв глаза; Арклайт дернула плечом, и мутант крепче сжал ее пальцы. Синистер с нескрываемым любопытством наблюдал за их безмолвным диалогом и милостиво склонил голову, когда девушка ворчливо, не скрывая своего недовольства, объявила, что они останутся.
О котенке Натаниэль узнал уже после их переезда.
- А чего? - Арклайт равнодушно пожала плечами под пристальным взглядом ученого, требующего разъяснений. Котенок сидел у нее на руках и довольно урчал; Филиппа чесала его за ухом, увенчанным темной кисточкой. - Она мелкая, смирная, хлопот особых не доставит. Должна же я на ком-то тренироваться, а Роба особо не запеленуешь, и детское питание он наотрез отказался пробовать. А нам понравилось, да, козявка? - девушка ущипнула котенка за бок, за что он стукнул ее лапкой по пальцам. Ученый с некоторым недоумением взирал на их шутливую потасовку, прежде чем покинуть комнату Филиппы. У беременных женщин свои причуды, и капризы Арклайт - проблема Роберта, а не его. Ученый был готов взять на себя ответственность за сохранность Филиппы и ее плода - и только.
Дверь в комнату Сонтаг была приоткрыта и полоса света наискось падала на пол и часть стены; в комнате то и дело вспыхивал смех. Мужчина узнал басовитый сочный хохот Пинк Перл, аристократично сдержанные смешки Вертиго, манерное хихиканье мисс Вингард; низкий грудной голос с легкой хрипотцой на пару мгновений показался мистеру Синистеру незнакомым, пока в щели между косяком и дверью не промелькнул знакомый чеканный профиль Френзи. Она не смеялась, но широкая улыбка обнажила ее крупные белые зубы, среди смоляных, неровно обрезанных волос серебристой искрой мелькала сережка, а широкий браслет с грубо вырезанным геометрическим узором обхватывал орехово-смуглое предплечье. Пальцы с плоскими квадратными ногтями сжимали темную бутылку, а нога в узком сапоге с металлической окантовкой по носку упиралась в ножку старенького дивана с потертой обивкой. В узком просвете был виден только подлокотник, с которого свисала кисть в темно-лиловой перчатке. Над лайкрой, блестящей, словно облитой глазурью, хромированно мерцало стальное запястье, оплетенное узкой полоской синтетической кожи.
- А когда я буду выходить замуж, у меня будет настоящее платье! - самодовольный голос Реган прозвучал совсем рядом. - И девичник у меня будет настоящий, а не пара коктейлей по-быстрому перед свадьбой.
- Но замуж выходишь не ты, так что заткнись, - отчеканил смутно знакомый низкий грудной голос. Скрипнул диван, рука в глянцевой перчатке сжала пальцы, щелкнув суставами. - Отлично выглядишь, Фил. Хотя юбку можно и покороче.
- Куда короче? - возмущенно проворчала Перл. Она бледно-розовым облаком парила по комнате с необычайной для ее габаритов легкостью. - Итак почти задницей светит. Не обижайся, тростинка, но наряд у тебя не совсем свадебный и совсем не приличный. Не в твоем положении так ходить.
- Вот пока положение позволяет, я и буду такое носить, - лучезарно изрекла Арклайт. - Потом для нас двоих это явно маловато будет.
- Этой юбки и тебе одной маловато!
- Ой, ну чего раскудахталась-то? - лениво фыркнула Френзи в бутылку с пивом, от чего ее голос прозвучал гулко, будто эхо в колодце. - Поди завидуешь, Перл, а? Твои-то дыни, - Джоанна картинно повела плечами, приподнимая на ладони свою левую грудь, - в такие чехлы не поместятся. Да и для ванильных булок, - Френзи хлопнула себя по бедру, - тоже места не достает. Если только по одной такой юбке на каждую.
- А букет будешь бросать? - тоном маленькой девочки, выпрашивающей подарок, поинтересовалась леди Мастермайнд. - У нас здесь сто-олько претендентов!.. Виктор явно не торопится сделать Вертиго честной женщиной, ему явно нужен стимул, а Рурико вместе с букетом надо бросать еще и монетку, ведь у нее…
- А ну захлопнись, барби, - рявкнула Стальной Ветер, угрожающе подавшись вперед. Ее механизированные суставы загудели, тонкое волокно искусственной кожи опасно натянулось, трескаясь и лопаясь. Слишком хрупкий материал для таких мощных киберпротезов и такой вспыльчивой натуры, как Рурико. Под ехидное покашливание Френзи, которое она старательно топила в пиве, и строгую воркотню Перл, советовавшую девочкам прижать свои худосочные задницы и не высовываться, мистер Синистер переступил порог. Тишина наступила резко, будто бы всем дамам разом зажали рты.
Натаниэль приветственно склонил голову, скупо улыбнувшись.
- Мое почтение, - ученый пробежал взглядом по в миг посерьезневшим, посуровевшим лицам и замер на стоящей у зеркала Арклайт. Белый наряд оттенял смуглую кожу, точно отлитую из бронзы, и не оставлял практически никакого места воображению: узкая юбка с высокой талией едва прикрывала бедра и заканчивалась там, где у девушки начинались ноги, между ней и обтягивающим топом с широкими бретелями и ажурным лифом шла тонкая полоска обнаженного живота, и тонкая паутинка фаты покрывала голову. Филиппа, нервно кашлянув, принялась одергивать юбку; Рурико поднялась при виде Синистера.
- Эссекс-сан, - Тсумура поклонилась, не сгибая спины. Натаниэль улыбнулся ей с чувством, но без теплоты. Немигающий взгляд продолжал ощупывать Арклайт в белом, напоминающую бутон гардении.
- Рад видеть тебя в добром здравии, Рурико. И тебя тоже, Джоанна. Давненько вы к нам не заглядывали, - мужчина прошел мимо Френзи и Вертиго, игравшей со своими волосами, заплетенными в косу. Ее взгляд тянулся вслед за ученым, но он даже не повернул головы. - Прошу прощения, если невольно вам помешал.
- Ну не то, чтобы помеша-али, - гнусаво заметила Реган, облаченная в узкое короткое платье-футляр без рукавов и наброшенную поверх него ажурную бирюзовую рубашку. В живописно рассыпавшиеся белокурые волосы был вплетен цветок лилии. - Но мы немного торопимся: пора вести нашу невесту к жениху!