Меседу вошла в саклю, она услышала последние слова племянника и, подмигнув Магомеду, сказала:
— Сын брата моего, я покажу тебе ту, которая может вызвать волнение в душе, хочешь?
— Ну конечно же я соглашусь, если этого хотят мои родители и друзья.
На другой день Шамиль с Магомедом в сопровождении тетушки Меседу отправились в Унцукуль.
Вначале в дом Абдул-Азиза вошли Меседу и Магомед. Гостеприимный хозяин занялся гостем в кунацкой. Хозяйка взялась за приготовление угощений. Гостью развлекала Патимат. Улучив момент, Меседу подошла к окну и условным знаком позвала Шамиля, «задержавшегося» на улице.
Молодой человек «по незнанию» оказался на женской половине дома. Смело шагнув через порог, он остановился у двери, глядя на растерянную девушку, которая, в свою очередь окинув пришельца беглым взглядом с ног до головы, смущенно подняла руку, чтобы прикрыть лицо широким рукавом платья, из-под которого виднелись красные шаровары, украшенные золотистым галуном.
— Сын моего брата, тебя ждут не здесь, а в кунацкой, — сказала Меседу, уводя племянника из комнаты.
Девушка понравилась Шамилю.
Осенью сыграли свадьбу. Под визгливые звуки зурны и громкую дробь барабана унцукульскую красавицу Патимат привезли в дом Доного. Вторую зиму Шамиль тоже провел дома, но теперь с удовольствием — возле молодой жены. Магомед после женитьбы друга вместе со своим товарищем Амир-ханом черкеевским вновь отправился в Яраг к учителю. Но к удивлению Шамиля, койсубулинские муталимы вернулись до наступления тепла.
Друзья встретились в мечети с Шамилем. После короткого приветствия Шамиль спросил:
— Надолго?
— Наверное.
— Что-нибудь случилось?
— Чуть не случилась беда.
— С кем?
— С учителем.
Молодые люди, окончив молитву, не стали задерживаться в мечети. Шамиль поспешил домой, чтобы уединиться с Магомедом.
Обменявшись приветствиями с домочадцами, Магомед вошел в комнату, где ждал его Шамиль.
— Садись, рассказывай.
— Не знаю, с чего начать… После нашего благополучного прибытия в Яраг к учителю приехал из Кази-Кумуха устад Джамалуддин-Гусейн. Гостил он у светлейшего шейха два дня, а вскоре после его отъезда мы узнали, что подлейший из ханов Аслан-бек донес Ярмулу, будто бы учитель сеет смуту в округе. Ярмул приказал арестовать святого шейха и доставить в Тифлис. Старика схватили и повели, а мы, его верные ученики, последовали за ним. В Касумкенте светлейшего посадили под замок, а нам приказали убираться подобру-поздорову. Мы укрылись на заброшенном хуторе у дороги на Гуржистан, но в Касумкенте оставили своего наблюдателя. На заре он прискакал и сообщил, что светлейшего шейха повезут по этой дороге. Мы разделились на две группы и в двух местах устроили засаду. Везли шейха Гарун-бек с несколькими нукерами. Мы с волнением ждали их приближения, но все случилось так, как мы задумали. Шейха мы освободили, а пленных — Гарун-бека и нукеров — связали и оставили у дороги. Решили не убивать. Нам помогали освобождать святого старца жители из Кураха. Указав нам дорогу на Табасаран, добрые люди вернулись к своим очагам. Да будет мир и благословение аллаха над их головами!
— А где сейчас ярагский праведник? — спросил Шамиль.
— Он в Табасаране. Туда же надежные люди доставили и его семью.
— Не грозит ли ему опасность?
— Можно с уверенностью сказать — нет. Власть Аслан-бека на табасаранцев не распространяется. Да они скорее сложат головы, чем выдадут святого старца Ярмулу.
— Хвала аллаху — владетелю миров, сохраняющему в умах рабов своих преданность вере, стойкость и мужество! — воскликнул Шамиль. Помолчав немного, он сказал с сожалением: — Напрасно мы весной прошлого года не съездили в Кази-Кумух, к учителю нашему устаду Джамалуддину-Гусейну. Надо это сделать теперь.
— К нему мы обязательно съездим, только не в Кази-Кумух, — сказал Магомед.
— А куда же?
— В Цудахар.
— Вызовем его специально для встречи?
— Нет, встретимся в том доме, где он теперь живет.
— Магомед, что означают твои слова?
— Я не успел сообщить тебе еще одну новость. Будучи в Табасаране, мы узнали о ссоре, которая произошла между ханом Аслан-беком и его везиром — устадом Джамалуддином-Гусейном.
— Из-за чего?
— Из-за ярагского праведника. Оказывается, секретарь владыки Казикумухского и Кюринского вилаетов упрекнул Асланбека, зачем тот ударил святого старца. Из-за этого между ханом и везиром произошла крупная ссора. Возмущенный хан грозил устаду тюрьмой. Везир Джамалуддин-Гусейн отправился в мечеть, где молился всю ночь, а на заре вместе с семейством в сопровождении близких уехал в Цудахар.