Гази-Магомед, зная об этом, торопился с выступлением. Отправив Гамзат-бека к Джаро-Белоканским горам, граничащим с Азербайджаном и Грузией, имам стал спускаться к Кумыкской низменности. Сначала он пошел на северо-восток к небольшому кумыкскому селению Атлы-боюн, расположенному за перевалом на дне ущелья, среди хаоса голых скалистых громад, окруженных мертвыми, выжженными солнцем и высушенными ветром солончаковыми равнинами. Атлы-боюн находился на полпути от Темир-Хан-Шуры до городища Тарки. Жители его, подвластные шамхалу, влачили жалкое существование. Они покорились Гази-Магомеду и пропустили его в сторону богатого Параула, резиденции шамхала.
Тщетно пытались параульцы, преданные потомственному владыке, воспрепятствовать вторжению имама в свой аул. Одним натиском горячих коней мюридов сопротивляющиеся были сшиблены, Параул взят.
Шамхал еще накануне вместе с семейством бежал из своей резиденции. Ему не хотелось встречаться вторично с Гази-Магомедом, который до вооруженного выступления явился к нему с Ирази-беком и сказал:
— Поистине пора отойти от тех, которые ведут к гибели тебя и весь твой род. Забудь времена, когда твоего предка Гирей-шамхала, а также князей Аксая и Эндери русский пача одаривал из своей казны. Разве ты не убедился в жестокости царского ставленника, проклятого Ярмула, который хочет, чтобы его слово крепче цепей сковывало горцев и было законом, вернее неизбежной смерти? Грубый невежда считает нас дикими. Снисхождение в глазах наших воспринимает как признак слабости. Не он ли, многобожный гяур, единой волей пресек все доброе между вами и русским народом? Ярмул бездумно расправляется за малейшее непослушание не только с простыми людьми, но и с потомственными владетелями вилаетов. Он хочет уничтожить у нас все нерусское, а царь оправдывает его зверские действия. Если не хочешь думать о своем спасении, подумай о народе. Не пожелаешь установить в своем вилаете шариат мирным путем, мы заставим тебя сделать это насильно.
— Хорошо, — ответил шамхал, подумав, — я сделаю то, что ты говоришь.
Гази-Магомед уехал из параульской мечети, но шамхал обещания не выполнил. Из двух зол выбрал наименьшее. Он не хотел нарушать присягу, данную царю.
— Я не могу надеяться на человека, спустившегося с гор на время, — сказал шамхал жене.
— Конечно, лучше положиться на русских, — согласилась бике. — По одному Ярмулу нельзя судить о русском народе. Твой прадед Адиль-Гирей был человеком дальновидным и разумным.
Жена шамхала Тарковского была аксайской княжной.
— Я помню, — продолжала она, — бабушка рассказывала, как шамхал Адиль-Гирей выехал встречать русского царя, которого звали Петер, к Аграханскому заливу, когда тот намеревался идти на Дербент. Она говорила, что царь урусов три дня гостил во дворце в Тарках. Тот замечательный царь обласкал и одарил Адиль-Гирея. С тех пор его дети и внуки постоянно получали помощь из России. А что нам может дать вшивый имам, если сами ханы аварские существовали за счет того, что дает им владыка трона урусов?
— Кроме того, — заметил шамхал, — нам выгоднее жить, соблюдая адаты, узаконенные предками в своих и наших интересах, чем внедрять шариат, который одинаково распространяется на нас и наших рабов. Мы останемся здесь до тех пор, пока нас не начнут тревожить, и будем делать то, что делали до сих пор, — решил шамхал.
Но нукеры его были начеку. Когда им стало известно о прибытии имама с мюридами в Атлы-боюн, они поспешили удалиться вместе со своим господином и его семьей.
Придя в Параул, Гази-Магомед разграбил и сжег дом шамхала тарковского. Имам оставался в Парауле несколько дней. К его радости, туда пришел с вооруженным отрядом мулла хан Магомед из Табасарана. Он сказал имаму:
— Почтенный гази, народ Табасарана, узнав о возведении тебя в сан мюршида, безмерно обрадовался и предался ликованию. Мы получили воззвание, изучили его сами и довели до сердец людей. Народ наш согласился принять шариат и просит прислать ученого для его утверждения. Табасаранцы шлют имаму и тебе, светлейший шейх, — мулла обратился к ярагскому праведнику, — большой салам и много добрых пожеланий в достижении успеха.
В Параул в тот же день прибыл гонец с письмом из Чумескента. Оставленный в урочище с отрядом пеших Амир-хан чиркеевский писал Гази-Магомеду:
«Высокочтимый имам, спешу доложить, что наши люди при свете дня и во тьме ночи бродят в окрестностях Шуры и Дженгутая, неустанно следя за намерениями врагов. Нам стало известно, что находившийся в Дженгутае при Ахмед-хане мехтулинском отряд русских солдат вместе с ханом ушел в Шуру. Там они присоединились к силам, находящимся в крепости. Через персиянина-торговца, который часто бывает в шуринском укреплении, мы узнали, что объединенные отряды гяуров собираются выступить в сторону Тарков. Да воспрепятствует им аллах!»