Киваю, как китайский болванчик, и открываю чемодан. Перебираю вещи, попутно раскладывая их в шкаф. Что может понравиться матери зверя? Мешок, который я натяну на себя, и желательно с прорезями для глаз и рта, чтобы иногда дышать могла, когда дадут разрешение на поступление кислорода в легкие. Одна половина шкафа пуста, словно меня и ждала, а точнее тех немногочисленных тряпок, которые у меня остались.
Мария притащила белье, платья и платки, на которые я смотрела с омерзением. Наверное, нужно выбрать один из балахонов. Взяла длинное бежевое платье с рукавами, кружевное белье белого цвета и платок, который делал из меня матрешку. Я стала похожа на что-то мрачное и убогое. Совсем не я.
Подошла к зеркалу, встроенному в шкаф, и рассматривала синие круги под глазами. Вроде выспалась, а вид такой, словно меня мучали неделями. Тяжело вздохнула и убрала остатки вещей вместе с сумками. Не любила оставлять после себя беспорядок, пусть даже и в персональном аду. Алиска всегда помогала мне с уборкой, небрежно, по-детски, но делала свой вклад в домашние дела.
Говорят, что время лечит, но в моем случае все не так. Когда вспоминаю о потерянной семье, в сердце мгновенно проникают тысячи иголок, и оно начинает кровоточить. Как сейчас. Я стояла, опираясь рукой об угол шкафа, и не видела своего отражения из-за пелены перед глазами. Несколько раз моргнула, чтобы прогнать внезапно нахлынувшие слезы, и потерла глаза, не замечая, что за мной ведется пристальное наблюдение.
- Надеюсь, не мой сын довел тебя до слез? – Айла вошла в комнату, и я тут же напряглась.
От этой семейки просто веяло ужасом, или я себя так нагнетала, но от того, что эта женщина находилась рядом, мне было не по себе.
- Нет, что вы. – С натянутой улыбкой ответила я. – Ваш сын просто душка.
Когда спит в кабинете, и желательно, с наручниками на руках и кляпом во рту.
- Неужели? – Айла скривилась, словно ей лимон в рот запихали вместе с цедрой. – Камран и душка? Не похоже на моего сына.
Она совместила пальцы рук и обошла вокруг меня, противно цокая и стуча каблуками, которые не удосужилась снять. Я почувствовала себя в этот момент лабутенами с дефектом.
- Мда-а-а, - противно протянула женщина, остановившись напротив меня, - и где он тебя такую худющую откопал? – Айла приложила указательный палец к губам, задумчиво глядя на меня. – Одежду кто покупал? Ты или Кэм? – Ее брови вопросительно поднялись, а рука потянулась к моей голове. – Ужас какой! – Фыркнула она, сорвав платок и кинув его на пол.
Я стояла, выпучив глаза на мать зверюги, и думала, что именно она назвала ужасом. Платок или мои волосы…
Глава 24
- Какое убогое платье, - фыркает женщина и идет к шкафу, - есть что-нибудь приличное?
Стараюсь держать себя в руках, но Айла начинает выбрасывать каждую мою вещь, комментируя этот процесс на турецком. Чувствую, что терпение постепенно передвигается к голове и скоро загорится ярким пламенем, сжигая все вокруг, в том числе и мои волосы.
- Вот это надевай, - женщина кидает мне удобный сарафан, про существование которого я забыла, - хоть что-то похожее на женские вещи. – Она демонстративно потирает пальцы друг о друга, держа руки перед собой. – Над вкусом придется поработать, но ничего. Я помогу. – Ее доброжелательная улыбка хуже, чем оскал волка, честное слово.
Мне становится противно от ситуации, но я медленно втягиваю воздух через нос и приступаю к смене наряда. Женщина снова возвращается к шкафу и лопочет по-турецки, сдвигая с места мои подрасшатавшиеся нервы. Больше всего бесит то, что она выкинула на пол одежду и топталась по ней, пока я надевала сарафан.
- Ох, совсем другое дело! – Хлопнула Айла в ладоши и протянула мне белый платок. – Он самый подходящий. Другие можешь отправить на помойку.
Скрипнула зубами с такой силой, что вся челюсть начала ныть от боли.
- Айла! – Вскрикнула я и сжала кулаки, успокаивая себя и глядя на растерянную мать зверя. – Вы не могли бы не топтаться грязной обувью по моим вещам. – Произнесла сдержанно, но не смогла выдавить улыбку, потому что предел терпения уже был на исходе.
Женщина с омерзением посмотрела под ноги и отошла в сторону, чем очень меня порадовала.
- Были бы это вещи, - фыркнула она в ответ, - прячь волосы и пойдем вниз. Нас ждет Эмре.
Хорошо, что мать Камрана уходит, оставляя после себя лишь шлейф приятного аромата, потому что я тут же тихо матерюсь, хоть никогда не переходила рамки приличия. Только, как с этой семейкой по-другому?!
Скидываю вещи на постель, ведь особа благородных кровей ждать не будет. На ноги обуваю босоножки, быстро повязываю платок и иду к высокомерной дамочке, которая отдает приказания Марии. Та не поднимает головы, смотря в пол, и лишь кивает. Такого жалкого зрелища я еще не видела. Неужели из меня хотят сделать подобную марионетку?