— Извольте, — сказал мессир Томес, поворачиваясь к Дефонандресу, — мы после вас!
— Я вас умоляю, — ответил Дефонандрес, поворачиваясь к Макротону, — сначала мудрейший.
— Я бы не осмелился… — возразил Макротон и повернулся к Баису, который, увы, заснул и лишь издавал трубный храп, от которого трепетали его ноздри.
— Время поджимает, — забеспокоился Сганарель, заржав, отчего Баис проснулся. — Вам что, деньги нужны? Их будет сколько угодно!
— Что ж, — заговорили они вчетвером, — вашей дочери следовало бы читать…
— Мемуары выдающихся личностей, в обязательном порядке. Только рассказы наших почтенных предков могут наставить юных единорогов так, чтобы их красота не пострадала.
— Вот уж нет, нужны трагедии, чтобы привить им ценности, которых так не хватает этому заблудшему поколению. Ничто так не стимулирует недоразвитую нравственность молодых людей ее возраста.
— Это ее убьет! Ей нужно читать эссе. Если она их не поймет — так тем лучше, она останется очаровательным созданием!
— Да вы смеетесь? Пусть она возьмется за переписку высокородных единорогов, хорошие манеры для кобылки важнее умственных способностей.
И каждый из них подкреплял свое выступление, выкладывая стопки только что заказанных в типографии книг, которые вскоре обложили их всех, словно крепостные стены!
— На мой взгляд, господа, настоящая литература делается не иначе как самыми опытными авторами. Возраст — это очевидная и систематическая гарантия качества. Вы когда-нибудь слышали, чтобы умудренные возрастом авторы писали плохо?
— Вы занимаетесь самообманом, Макротон, ограниченные старые зануды всем наскучили, только от просвещения можно ждать хороших результатов. Только долгое и регулярное посещение библиотеки научит вас обращаться со словами. Писателем не рождаются, им становятся — штудируя литературу.
— Какая чушь, Дефонандрес! Я, напротив, отстаиваю идею, что настоящая литература рождается из оригинальных и спонтанных идей авторов, которые смело распрягают свое слово! Коль скоро они позволят своему таланту увлечь себя под уздцы, то им придется опасаться лишь гнусных плагиаторов!
— Что, однако, за чушь я слышу, — сказал Баис, зевая, — хорошие книги — дело… дело…
Никто так и не узнал завершения мысли, потому что Баис снова заснул, а Сганарель рвал на себе хвост.
— Но что же нам тогда делать с этими книгами? Какие из них отнести Люсинде?
— Не думаю, что мы когда-нибудь сможем договориться; не будем тешиться иллюзией, мы спорим так уже много лет… — молвил Макротон сокрушенным тоном. — Нет чтения настолько испорченного или пренеприятного, чтобы оно не смогло прийтись по вкусу молодежи. Мы напечатали все эти книги зря.
— Тогда давайте их сожжем!
— Что? — воскликнул пораженный Сганарель. — Сжечь все эти книги, которые вы привезли?
— Ну да, больше ничего не поделаешь, поскольку ни один из нас не придет к согласию с другими. Всех примирит хорошенький костер… это наш обычай; как, по-вашему, почему в этом королевстве нет книг? Нам, экспертам, приходится сжигать их, чтобы они не развращали ваши умы! Вы должны поблагодарить нас!
Пока четверо экспертов, которым помогал бедный Сганарель (не знавший уже, в какую сторону и поводить храпом), складывали книги в кучу с тем, чтобы поджечь их, Лизетта открывала ворота поместья странному посетителю. Вставший на две толстенные задние ножищи, в пестрой, засаленной и дурнопахнущей одежде, с колючей светлой щетиной на немытой голове, — то был тролль! Лизетта, воротя мордочку, впустила его.
«Фу, экий тролль, и отчего бедняжка Люсинда выбрала такого вонючего? От него разит, как от старого хорька!»
Тем не менее она быстренько проводила его к стойлу Люсинды, которая при виде гостя удовлетворенно заржала. Тут она наконец-то призналась Лизетте в своем секрете: любовь к чтению в ней родилась, когда она услышала, как этот тролль читает стихи на ярмарке в королевстве троллей, куда прекрасная кобылка несколько месяцев назад сопровождала своего отца. Первый из чтецов, с которым встретилась красотка, вновь предстал перед ней — гордый тролль с горящими глазами, держащий в руках самый чудесный подарок любви… книги! Он утащил их из своего королевства и тайно переправил через границу. Дело в том, что троллям не слишком-то улыбались начитанные единороги. Только этого им сейчас и не хватало — сообразительных единорогов. Как они будут всучивать свой хлам, если те начнут размышлять? Как облапошивать единорогов на стоимости самоцветов, если лошади разовьют свои атрофировавшиеся мозги?