Я сохраняю огромную нежность к тебе.
Я не уйду из твоей жизни.
Где бы я ни была, я буду приглядывать за тобой.
Я видела оттуда, куда ушла, как он без малейших эмоций прочитал мою записку на экране компьютера, удалил ее, кивнул, отпил пива, съел кусок холодной пиццы, проверил электронную почту, а потом зарегистрировался на паре сайтов знакомств.
Энергия безысходности
Позади охотницы раздался взвизг, за которым последовал мягкий шелест валящегося в рассыпчатый снег тела. Кимба рефлекторно приняла устойчивое положение, согнула колени и напрягла мышцы спины. Через секунду обвязка вокруг ее талии резко натянулась. Она покачнулась, но держала крепко, пока мальчишка не встал и не ослабил напряжение связывающей их веревки.
Кимба поджала губы и как могла сдержала раздражение, постоянно грозящее перескочить грань взрыва — что непременно вытекало из ее заморейского происхождения, если верить теоретикам Логиума. Охотница решительно отказывалась соглашаться с этими заносчивыми умниками, убежденная, что темный цвет ее кожи скорее дает предрасположенность к вспыльчивости и экстраверсии, и довольствовалась тем, что одарила своего ученика совершенно ледяным взглядом. Пристыженный юноша втянул голову в плечи.
Кимба до сих пор недоумевала, что ее дернуло позволить этому нескладному болвану таскаться за нею по пятам во время одной из важнейших охот за ее карьеру — а возможно, и за всю историю Мегадорадоса[40]!
После нападений варваров, лишивших Город Механизмов значительной части его энергетических ресурсов, спрос на пресловутые ресурсы (а следовательно, и цены) резко возросли, отчего оказались мобилизованы все охотники. Кимба их разглядывала, прищурясь: около полутора десятков таких же команд, как и у нее — крошечные черные муравьи, роющие борозды в свежем снегу, окрашенном золотом восходящего солнца; они только-только начали подниматься на хребет Гаст. Охотница презрительно фыркнула, вовсю наслаждаясь господством своего положения высоко на склоне, в то время как ее полусонные соперники едва лишь покидали долину. Она была самой лучшей, намного лучше их: только она смогла позволить себе всех опередить и начать восхождение по опасным морозным склонам ночью. Но юный дворянин уже заставил ее терять драгоценное время, что сокращало разрыв между ней и ее соперниками. Охотница чертыхнулась сквозь зубы: если она не прибудет первой, добыча будет начеку, и вылавливать ее станет гораздо сложнее, дольше и затратнее!
Когда так много поставлено на карту, и так много конкурентов, ей совершенно незачем было возиться с ленивым и неуклюжим учеником. Что, во имя крайней плоти Маргала, заставило ее согласиться?
Тут в памяти всплыли шестьдесят экю, походя предложенных знатными родителями паренька. Шестьдесят экю, чтобы просто взять на экскурсию отпрыска голубых кровей! На эти деньги она могла бы купить все необходимое для охоты, починить сети, купить новую шубу и даже навести лоск на Пигонуса!
Автомат, привязанный к веревке замыкающим, естественно, подошел к мальчишке, готовый поймать его, если тот снова поскользнется. Охотница предпочла бы, чтобы «тикающая голова», как обычно, стоял прямо позади нее, но была уверена, что высокородные родители ее ученика плохо воспримут известие о том, что изломанный труп их чада дожидается, пока потеплеет, на дне оврага.
В отличие от парня, который с трудом поспевал за напряженным ритмом, который задала охотница, ее металлический слуга, пусть и обвешанный с боков пятью тяжелыми кожаными сумками, ни разу не сбавил темпа. Его позвоночник и ноги высились строго перпендикулярно обледенелой тропинке, и казалось, что металлическому существу так же безразлично действие силы тяжести, как и капризы погоды. Кимба чуть улыбнулась: устойчивость была одним из бесчисленных достоинств шестерёнкоголовых. Она понимала, что, выбрав себе в напарники по охоте автомат, заработала репутацию эксцентричной. Но зачем доверять другим людям и делиться выручкой, если можно без этого обойтись? Автоматы, помимо того, обладали огромными преимуществами: они не уставали, могли нести тяжелый груз, не снижая скорости, их можно было использовать как щит против лавин или возможных нападений варваров, а главное — и это нравилось охотнице больше всего — они не заговаривали, пока она их специально об этом не просила.
40
В оригинале произведения город называется Mégadoras, от doré — золото (фр.). —