Под крышным черепом ой-ой! –
Тоска бредет во всех квартирах,
И знать, что у виска скорей,
Чем через год, запахнет порох.
Итак: итог: ходячий труп
Со стихотворною вязанкой!
Что ж смотришь, солнечный циклоп,
Небесная голубозвонка!?
О солнце! Кегельбанный шар!
Владыка твой, нацелься в злобе
И кегли дней моих в упор
Вращающимся солнцем выбей!
Но он не хочет выбивать,
О понял я, как все усталый:
Не то что жить, а умереть
И то так скучно и постыло.
«Другим это странно: влюблен и грусть!..»
Другим это странно: влюблен и грусть!
Помнит о смерти, как о свиданьи!
Я же знаю, что гробом беременна страсть,
Что сам я двадцатого века виденье!
Другим это просто: влюблен – хохочи!
Как на медведя, на грусть, в дреколья!
Как страус в кусты, уткнувшись в плечо
Любимой грезь об Италии.
Что такое Италия? Поголубее небо,
Да немножко побольше любви!
Мне ж объятья твои просторнее гроба,
А губы мои как могильный червяк.
Пусть тобой проростут черноземные ночи,
В них сам десять плодится печаль,
И когда я дрожу от пьянительной встречи, –
Так дрожит на кресте иммортель.
Так просто выдавить слова,
Как кровь из незасохшей раны.
Землетрясенье в голове
Но мысли строже, чем икона.
Землетрясенье в голове,
И лавой льются ваши губы.
Вам 20 лет и этим вы правы,
А мне всего один… до гроба.
Из «От и До»
…Ах, кому же, кому передать мои козыри,
Завещать их друзьям каким?
Я куда, востократ, несчастливее Цезаря,
Ибо Брут мой – мой собственный ум.
Я ль тебя не топил человечий,
С головой потерять хотел.
В море пьянства на рюмке выезжая полночью,
Сколько раз я за борт разум толкал.
Выплывает, проклятый, и по воде бредет,
Как за лодкой Христос непрошенный.
Каждый день не лень пухнуть востократ
От истины каждой подслушанной.
В правоту закованный книгами весь,
Это ты запрещаешь поверить иконам.
Я с отчаяньем вижу мир весь насквозь
Моим разумом словно рентгеном.
Не ты ли сушишь каждый год
Что можно молодостью вымыть?
Не ты ли полный шприц цитат
И чисел вспрыскиваешь в память?
Не ты ли запрещаешь петь
На севере о пальме нежной?
Не ты ли указуешь путь
Мне верный и тогда ненужный?!
Твердишь что пасха раз в году,
Что к будущему нет возврата.
С тобою жизнь задачник, где
Давно подобраны ответы.
Как гусеницы лист глодать
Ты объедаешь суеверья,
Ты запрещаешь заболеть
Мне, старику, детишной корью.
На чорта влез в меня мой ум?
Прогнать тебя ударом по-лбу!
Я встречному тебя отдам,
Но встречный свой мне ум отдал бы.
Не могу и кричу я от злости!
Как булыжником улица, я несчастьем мошон!
Я должно быть последний в человечьей династии.
Будет следующий из породы машин.
Теневой стороной пробираюсь, грустя, по годинам,
Задувает ветер тонкие свечи роз.
Русь, повесь ты меня колдовским талисманом
На белой шее твоих берез!
Рюрик Ивнев
Осада монастыря (отрывки)
Отрывок первый
I
Толпа у стены монастыря. Разный люд
Дни Октябрьск. революции.
Белый:
Появились чумазые лица
Откуда-то со стороны.
Долгорукие и Голицыны,
А не эти править должны.
Скажите, чьи деды и прадеды
Ложились за Русь костьми;
Не бандитов, не конокрадов,
Не кощунственников и громил.
У нас земляника, смородина,
И яблоня вся в цвету…
Напустили на нашу родину
Эту подлую срамоту.
Пусть у нас, хотя и вдоволь
Хлеба, мяса, сукна, икры,
Но зачем нам тугие оковы
Заграничных, очкастых крыс?
Для того ль берегли мы сокровища
Наших ризниц и кремлей,
Чтоб россеять по знаку чудовищен
По нерусской чумной земле,
Чтоб набить ими, точно фаршем,
Растопыренный их карман
Эй, друзья православные, маршем
На врагов! Да исчезнет обман?
Народ волнуется.
Голоса:
Что такое? Обман? Какой же –
Это по счету обман?
Как и эти, ты сладко воешь…
I Голос:
Ты что, за Романовых?
II Голос:
Не мешайте! Пусть скажет слово.
Разобраться мы должны…