Определенная, в течение многих столетий сложившаяся строфика не только не обязательна, но убийственна для поэта. Для каждого произведения следует найти особое, свойственное духу данного произведения, строфическое построение.
Произведение, созданное в тех строфических формах, какие поэт изобрел для данного словесного организма, живой цветок. Произведение в форме сонета или рондо, цветок гербаризированный.
Едва заметное музыкальное касание одного слова о другое дает воспринимающему больше, чем фанфары старых точных рифм.
Особым покровительством имажинистов пользовались до сих пор рифмы составные и обратные, рифмы и ассонансы на разноударные слова.
Значительное внимание уделяется также амебам, которыми изобилуют наши стихи;
Из существенных свойств современной поэзии с неизбежностью вытекает смерть глагола: поэзия образна, глагол безличен, поэтому глаголу нечего делать. Иногда в конструкции фразы глагол отсутствует, и вы чувствуете только аромат отсутствующего глагола. Или ощущаете привкус глагола, которого не существует в языке, который следует еще изобрести.
Есть уже несколько произведений, написанных без единого глагола. Глагол у имажинистов в роли жалкого приживальщика: если он присутствует, его почти не замечают. Отсутствует, о нем мало беспокоятся. И только иногда, в хорошем расположении духа, считают нужным снизойти до него.
Примеров конструкции фразы без глагола, зачастую великолепных, можно найти у каждого имажиниста в значительном количестве.
Ограничусь несколькими:
У С. Есенина –
У А. Мариенгофа –
У А. Кусикова –
У В. Шершеневича –
У И. Грузинова –
Иногда глагол, подобно акушеру, помогает рождению образа. Организует образ. Резче и определенней очерчивает его.
Примеры:
С. Есенин.
А. Кусиков.
И. Грузинов.
В. Шершеневич.
А. Мариенгоф.
В имажинизме природа лирики совершенно изменилась. Лирика утратила старую форму: песенный лад и музыкальность.
Лирическое волнение, как текучая лава, по выходе из вулкана – души поэта – настывает: рождается образ.
Появился новый вид поэзии – некий синтез лирического и эпического.
Чистая лирика, как понимали ее раньше, умерла. Эпос давно умер. Кризис драмы окончился ее смертью.
Жива только лирика. Есть только новая форма лирики. Эпос и драма, если они хотят жить, должны найти новые формы.
Мы предвидим в общих чертах те формы, какие примет новый эпос и драма.
Эпос следует вбросить в прозу. При чем в прозе главное – это развитие фабулы, фабулы сложной и многообразной. В прозе характер события или героя выявляется в процессе головокружительной кинематографической смены фактов.
Если бы я не опасался быть непонятым, то предложил бы зачинателям новой прозы пристальнее всмотреться в некоторые писания Франсуа Раблэ, Бенвенуто Челлини, Стендаля-Бейля.
В драме слово должно играть второстепенную чисто служебную роль. Следует дискредитировать торжество литературы в театре, слово подчинить свободному жесту актера.
Я уже не говорю о бытовой драме, я не говорю о той невероятной халтуре, которая процветает в многочисленных современных театрах. Но и Художественный театр, театр интимных настроений, театр М. Метерлинка и А. Чехова, театр лирики, не имеет ничего общего с подлинным драматическим искусством.
Если невыносим в роли Надсона поэт, то совсем нелепо, когда в роли Надсона является актер.