— Но… личность джинчуурики держится в секрете, — удивился Обито. — Их даже сенсорными техниками не так просто обнаружить. И даже человек из Суны, который присоединился к… нам, не знает о том, кто стал джинчуурики. Он был в курсе только о старике, заключённом в Пустыне Демонов, но там уже никого не было. Но вообще, думаю, стоит начать с однохвостого, который достался песчанникам.
— Старейшина Чиё была тем, кто занимался запечатыванием джинчуурики Суны, — ответил Итачи. — Мне удалось получить от неё пару подсказок.
— О, вот это удача! — обрадовался Обито. — И что же это были за подсказки?
— Она сказала, что у джинчуурики есть иероглиф на лбу. Кандзи «любовь», — усмехнулся Итачи.
— А если он закрыт повязкой? — спросила Чиё.
— Будем надеяться, что мне повезёт, — пожал плечами Итачи. — Несколько дней, пока вы устраиваете Чиё в клан Учиха, у меня есть. Потом сможете за мной вернуться.
— Не хотелось бы оставлять тебя одного, Ичи-кун, — недовольно нахмурился Шисуи.
— Я не буду рисковать зря или подожду вас, если миссия мне покажется слишком рисковой, — пожал плечами Итачи.
— Тогда мы вернёмся в Фукуро… — Обито чуть замялся, подсчитывая время, и посмотрел на Шисуи. — Пойдём по караванному пути?
— До Рю от Конохи примерно три дня пути для шиноби, а если по караванной дороге с удобствами, то все пять-шесть, — ответил тот. — Если ты никуда не спешишь, мы можем проследить и за командой сопровождения, которая будет сопровождать Рин, то есть Чиё в деревню.
— С учётом того, что нии-сан оставит мне маячок для перемещения, мы встретимся в первый день следующего месяца. Это через две шестидневки, — постановил Итачи.
— Хорошо, договорились, — согласился Обито. Итачи полагал, что тот хотел чуть подольше побыть со своей подругой, которую вновь обрёл, поэтому был согласен потянуть время, особенно если в результате получится добыть хотя бы какую-то информацию по джинчуурики однохвостого.
Впрочем, тот план с Великим Гендзюцу должен быть для Обито уже не таким и актуальным. Но его «кукловоду» не стоит этого знать. К тому же на биджуу у Итачи были и свои планы.
— До встречи, — махнул старший брат, Обито тоже кивнул, прежде чем «засосать» Чиё и Шисуи в свою технику и перенести поближе к Конохе.
Оставшись один, Итачи огляделся и задрал голову. В осенней пустыне небо было другим, как будто ближе, а звёзды крупнее и ярче. Одна упала, и он мимолётно улыбнулся. В пору звездопадов такое не редкость, но хорошая примета ещё никому не вредила.
Вдохнув холодный воздух, Итачи снял капюшон и срезал свой хвостик, пустив волосы по налетевшему ветру, а затем с помощью техники ирьёдзюцу смены внешности выкрасил свои волосы в красный. Он вернулся в дом старейшины и сел рядом с трупом Чиё, спрятав лицо в коленях.
Ждать пришлось недолго, минут через сорок хлопнула дверь.
«Я вернулся, сестра», — сказал старейшина Эбизо, как узнал по его статусу Итачи. Тот был младшим братом Чиё. Впрочем, разница в возрасте у них была совсем небольшая.
Старый шиноби всё же почувствовал присутствие в доме чужого, так что осторожные шаги замерли на входе в комнату.
— Мертва… — растерянно констатировал смерть сестры Эбизо.
Итачи всхлипнул и поднял лицо от колен, чтобы посмотреть на невысокого старика с длинными кустистыми бровями, которые свисали почти до скул, закрывая его глаза глубокой тенью.
— Ты кто такой? — Эбизо прищурился на его макушку. — Эти волосы…
— Моё имя Ичиго, — тихо и печально сказал Итачи.
— Что произошло? — издалека, благоразумно не приближаясь, спросил Эбизо.
— Я не знаю, господин. Я помню только, как… мы с тем человеком… тренировались, потом у меня онемела рука. А потом я очутился здесь. Он сказал, что меня оживила эта женщина и она — моя прабабушка, и что мне лучше остаться здесь, потому что я бесполезен. Что, может быть, я на что-то пригожусь Суне. И что это была её воля за моё спасение, — кивнул на мёртвую старуху Итачи.
— «С тем человеком»? — переспросил Эбизо. — Как его звали?
— С-Сасори-сама, — пробормотал Итачи. — Он был… горбатым и со странной причёской. Он забрал меня из деревни, когда умерла моя мама.
— Значит, ты всё-таки использовала ту технику, сестра, — вздохнул Эбизо, заглядывая в улыбающееся лицо Чиё. — Давно я не видел тебя такой счастливой.
— Почему… почему Сасори-сама назвал её моей прабабушкой? — спросил Итачи. — И что за техника?
— Помолчи, мелкий, дай подумать, — поморщился Эбизо. — Впрочем… — посмотрев на Чиё, старейшина покачал головой. — Ты уже всё продумала, верно? Тебя похоронят с почестями, и среди родни появится правнук из другого селения, которого ты скрывала из-за Сасори. Эй, как там тебя, Ичиго, сколько тебе лет?
— Тринадцать, господин.
— Ясно, — кивнул Эбизо, снова посмотрев на него. — Ты владеешь техниками управления марионетки?
— Н-нет, меня пытался этому учить господин Сасори, но… он взял меня в ученики совсем недавно и… я только-только почувствовал чакру и научился простейшим манипуляциям с ней.
— Это уже неплохо. Где ты жил раньше? — продолжил скрытый допрос Эбизо.
— Не знаю, знаете ли вы деревню Торияма, это в Стране Птицы между Тори и Сутой. Моя мама никогда не рассказывала о моём отце, а за такой необычный цвет волос меня всё время дразнили, — тяжело вздохнул Итачи, который точно знал, что коренные жители Страны Птицы обладали волосами чёрного цвета с синеватыми и фиолетовыми оттенками, а рыжие и блондины среди них были редкостью.
— Да, такой цвет волос был у твоего отца — Сасори.
— Но… Мы с господином Сасори совсем не похожи, — покачал головой Итачи. — Он не мог быть моим отцом!
— Тот, кого ты видел, скорее всего, был его марионеткой, — ответил Эбизо. — Сасори сделал Хируко ещё в пятнадцать, когда ушёл из деревни. Так что настоящий Сасори сидит у него внутри.
— М-марионеткой?! — удивился Итачи. — О… Жаль, что я оказался… Что ему я не нужен.
— Возможно, он сделал правильный выбор, — покачал головой Эбизо. — Или ему помогла в этом Чиё. Даже если у тебя хороший потенциал, а это так, если ты так быстро научился чувствовать чакру, много ли ты мог посвятить времени обучению, если тебе приходилось всё время следовать за Сасори?
— Э… Да, тут вы, наверное, правы, господин… потренироваться выходило не так часто…
— Называй меня дедушкой Эбизо, — вздохнул старик. — Эх, задала ты мне под старость лет задачу, сестра!
На похороны Чиё действительно собралась почти вся деревня. Всё же женщина была старейшиной Суны, бывшей главой «Подразделения марионеток» и частью немалого клана Акасуна.
Конечно, никто «пришлому» правнуку особых секретов не рассказывал, но уже по родственным связям можно было много чего понять, как и по статусам от «Системы». Клан Акасуна хирел и был практически отодвинут от управления деревней. Сын Чиё — Рэймэй — был женат на дочери Третьего Кадзекаге — Сунаго, которая была старшей сестрой нынешнего Четвёртого Кадзекаге. Тот союз кланов позволил вступить в Совет Старейшин Чиё и Эбизо, и будь всё иначе, Сасори — как сын Сунаго и Рэймэя — тоже мог бы претендовать на пост Каге. Впрочем, за исключением Эбизо, Итачи не увидел на сходке клана Акасуна никого выше тридцатого уровня. Правда, у кукольников были свои плюсы и сильные стороны.
В данное время этот клан поддерживал связь с правящим кланом Суны через ученичество. У Канкуро — старшего из сыновей нынешнего Кадзекаге — был талант к «кукольному представлению». Так что парня, помимо основного наставника — некого «Баки», — техникам марионеток обучал сын Эбизо. Впрочем, за несколько уроков Эбизо, который без утайки показал секреты клана, и Итачи научил создавать нить чакры, которой можно было цеплять предметы. Никакое знание не будет лишним, да и библиотеку клана иногда надо пополнять. Старуха Чиё оказалась не только ирьёнином, но и создателем ядов и противоядий, так что, пользуясь случаем, Итачи взял на подарок Кабуто парочку образцов, которые запечатал в змею.