На заре Средневековья, когда перед первыми христианами встала необходимость правильно читать Священное Писание, произношение тетраграмматона как Яхве уже почти забылось, и в ранних христианских источниках его прочитали уже как Иегова.
Что же касается имени Цваот (в русской традиции произносится Саваоф) — это множественное число от еврейского слова «цава» (войско). Часто употребляется в сочетании со словом «Бог» — Бог воинств. Это имя обычно символизирует особую связь между Богом и народом Израиля и, по сути, является таким же красивым именем (а точнее — эпитетом), как и арабский Насыр.
В период Реформации английские протестанты с особым вниманием отнеслись ктретьей заповеди, до такой степени, что само слово «Бог» в обыденной речи стало почти недопустимым. Можно говорить
«Всевышний» (эпитет наподобие красивых имен) или употреблять местоимение Он, но невинное наше «боже мой», немецкое «майн гот» и французское «мон дье» в ушах англичанина превращались в крайне шокирующие и совершенно непристойные ругательства, а русские народные выражения с сексуальным подтекстом воспринимались как куда более мягкие. Я вовсе не хочу сказать, что слово «Бог» ушло в английский словарь ненормативной лексики, однако иностранцу, когда он говорит по-английски, надо бы обращаться с этим словом поосторожнее.
Особое почтение к Богу, разумеется, встречается не только у иудеев и христиан. Многие народы предпочитают о богах и духах говорить иносказательно. В принципе, оно и понятно: не буди лихо, пока тихо. Услышит некто могущественный, как его поминают, решит еще, что говорят о нем без должного почтения, — жди тогда беды…
У наших предков славян, например, зверь, которого мы сейчас называем медведем, если и не обожествлялся, то воспринимался очень и очень всерьез. Чтобы лишний раз не называть его, наши предки изобрели заменитель имени — «лесной».. По тем временам это слово звучало примерно как «мишка», у наших близких родственников (по языку) литовцев слово «мешкас» до сих пор означает медведя. Потом, спустя века, сочли, что зверь уже разобрался, как его называют, и появилось слово «медведь» — тот, кто знает, где мед, медовед, сказали бы по-современному. А вы думали, мишка — это фамильярность от имени Михаил? Вроде Лисы Патрикеевны? Как видите, нет. Как же звали зверя раньше? Лингвисты, изучающие происхождение языков и родственные связи между языками, сейчас склоняются к мнению, что самого-самого первого медведя по-сла-вянски называли как-то близко к «бер» (похоже на слово, которым называют медведя в Западной Европе). Оно и логично. Медведи в Европе явно закончились раньше, чем возникла необходимость в описательном выражении. В Восточной Европе поголовье зверей сокращалось медленнее, но все-таки сократилось — и литовцам уже не потребовалось переходить на следующий эпитет. Русские потеряли особое почтение к зверю на стадии «медведь», но если вы думаете, что это все, то глубоко ошибаетесь. В сибирской тайге, где медведь по-прежнему опасен человеку, его уважительно называют «хозяин».
Описательными, красивыми именами пользовались и древние греки. Зевса называют по отчеству — Кронид (сын Крона, Хроноса), земледелец — Георгий, хранитель — Гектор, всесильный — Панкратий…
«Употребляемые нами имена Высшего Существа — Бог, Иегова, Аллах и так далее — всего-навсего придуманные человеком ярлыки», — говорит лама в рассказе Артура Кларка «Девять миллиардов имен». Когда человек назовет все девять миллиардов имен — мир прекратит существование. В рассказе Кларка тибетские монахи использовали компьютер, чтобы перебрать все эти имена. И вот над обеспокоенным программистом начинают гаснуть звезды…
Русь, позапрошлое тысячелетие
Почему-то некоторые чересчур патриотично настроенные люди считают, что Древняя Русь была мононациональным государством и жили в ней исключительно одни славяне. Почему-то их глубоко оскорбляет тот исторический факт, что пришел откуда-то варяг по имени Рюрик и взял власть в свои руки. Они, правда, готовы предположить, что существовал путь «из варяг в греки» и проходил он через Русь, но допустить, что ухватистые ребята-варяги решили остановиться на полдороге и пожить немного в свое удовольствие в богатой и изобильной стране, им почему-то не хочется. Но так бывало в Нормандии и на Сицилии, почему бы не быть такому и в Киеве?