Он чуть не сказал «морочить мне голову», но успел прикусить язык.
— Вам просто доставляет удовольствие ухаживать за своим садом самостоятельно.
— Ну, слава Богу, хоть у кого-то из этих мальчишек есть клепка в голове, — вздохнула Эмма.
— Но ваш сын настаивает на том, что вам тяжело это делать самостоятельно — и я с ним совершенно согласен.
— Да, мой сын бывает чертовски упрям, — печально произнесла Эмма. — Он наотрез отказался вас выгнать. Да, я его об этом просила. Но как же мне быть?
Дэн пожал плечами. Его ничуть не задели слова старухи.
— Я чувствую себя мертвой, — пожаловалась она. — Признайтесь, вы ведь точно так же делаете эти миры… Ну, те, в которых живут умершие?
Дэн заколебался.
— Не совсем, но принцип тот же, — признался он.
— Вот видите. А я хочу чувствовать себя живой. По крайней мере, пока Бог не решит, что пора и честь знать.
Дэн посмотрел через перила террасы на садик. У него возникла неприятная мысль, что старуха права. Возможно, он слишком увлекся посмертными мирами, и сам не замечает, как в его живые ландшафты просачивается мертвечина. Что же делать? Отказаться от новых заказов в Склепе? Поддерживать те миры, на которые контракты уже подписаны, а за новые не браться? Переключится полностью на реальные ландшафты — хотя бы на какое-то время. Ему надо хорошенько пропитаться жизнью. Ее запахом. Ее теплом. И ущербностью.
Вот только получить заказ на реальный ландшафт совсем не просто. За одиннадцать лет эксплуатации посмертные миры подешевели и обрели популярность — достаточную, чтобы обеспечить работой орду дизайнеров. Преставление об элитарности менялось стремительно — теперь элитарным заказом был реальный, а не посмертный ландшафт. Даже маленький садик Эммы — сокровище, ради которого Дэн согласился бы терпеть десяток бабулек с сапками. Кроме него у Дэна было всего два реальных проекта — такой же крошечный пруд с несколькими сортами водяных лилий и орхидеями на берегу, и палисадник с садом камней. Это были очень сложные биотопы — маленькие, вписанные в очень неподходящие экосистемы.
О сотрудничестве с крупными экофирмами Дэн думал с раздражением. Несмотря на то, что мечтал о масштабных проектах, выполнить которые могла только фирма, обладающая огромными мощностями. Меньше всего он любил вспоминать о самом известном, и, в общем, самом лучшем своем проекте — парке в Юго-Западном офисном центре. Площадь 28 гектаров. Лес умеренно континентальной климатической зоны, мягкие холмы — от сосняка к ельнику, озеро — хризолит в кружевной оправе березовой рощи. Запах. Напряженные трели птиц. Неясные шорохи в траве. Солнечные пятна на прошлогодней иглице. Неимоверно сложный биотоп. Реализацию и эксплуатацию полностью взяла на себя «Экорама» — Дэна оттерли от проекта, как только был закончен этап формирования экосистемы. Собственно, почему «оттерли»? Ему заказывали только проект…
— Вы знаете, что мой сын хотел заказать для меня посмертный мир? — спросила Эмма.
Дэн вышел из задумчивости, но не успел натянуть на лицо нужное выражение.
— А? Да что вы говорите?
Эмма сердито фыркнула.
— У вас не всегда получается складно врать, — с удовлетворением отметила она. — О чем вы задумались? О какой-нибудь девчонке?
Дэн покачал головой.
— Ладно вам. Я старая женщина. У меня взрослый сын, у которого воображения вряд ли больше, чем у вас. Мне интересно, о чем может думать молодой человек, когда пьет чай со старухой на террасе в разгромленном саду.
Дэн взял чашку и сделал глоток. Вот почему Эмма пьет обжигающий чай — она просто не умеет его заваривать. Чай оказался совершенно безвкусным. Дэн отставил чашку в сторону.
— Я думал о ландшафте, — сказал он.
Эмма кивнула в сторону сада. Дэн покачал головой.
— О настоящем большом ландшафте, — сказал он. — Реальном. Живом. Я совершенно не помню, даже представить себе не могу, как мне удалось его создать.
— Этот знаменитый парк в юго-западном предместье? — спросила Эмма.
Дэн кивнул.
— Вы знаете?
— Там работает мой сын. Он потому и нанял именно вас — ему нравится этот парк.
Дэн невесело усмехнулся.
— Боюсь, там нет ничего моего, кроме проекта.
— А должно быть что-то еще?
— Конечно. Этот парк мог быть совершенно другим, если бы я сам вырастил каждое дерево, создал каждую песчинку на дне озера. А потом присматривал за тем, чтобы все лежало, стояло и пахло именно так, как надо.
— Откуда вы знаете, как надо? — спросила Эмма.
— Ну, я же создаю этот проект — кому еще знать?